Вице-канцлер Третьего рейха. Воспоминания политического деятеля гитлеровской Германии. 1933-1947. Франц фон Папен

нечто вроде формального контакта при помощи дежурных фраз: «C'est vraiment au detriment de l'Europe que la diplomatie n'a pas reussi a maintenir l'amitie traditionelle entre nos deux grand pays[8], – заметил я. – Nous deux, nous allons faire notre devoir maintenant – esperons nean moins que cette epreuve ne durera pas trop longtemps»[9].

      Полковник, служивший военным атташе в Лондоне при Бенкендорфе и, без сомнения, лучше меня осведомленный о политической обстановке в державах Согласия, ответил довольно резко: «Ce n'est pas du tout éntonnant que nous ne puissions plus supporter cette maîtrise de l'Allemagne et tant de brusqueries de votre part. Et vous vous trompez profondément si vous croyez que cette affaire sera vite terminée. Cela va durer deux ans, trois ans, dix ans, si vous voulez!»[10] И потом добавил с большим нажимом: «Jusqu'à un résultat définitif»[11].

      Много лет спустя, когда в 1932 году меня назначили германским канцлером, я был крайне удивлен, получив телеграмму с добрыми пожеланиями от моего бывшего коллеги. Во время революции он бежал из России и в то время жил в Париже. Возможно, у него была возможность поразмышлять о том, что «résultat définitif[12]», которого так добивался его царственный повелитель, привел к захвату большевиками его родной страны.

      Два дня спустя, 4 августа, мы высадились в Галвестоне. Я побежал к ближайшему газетному киоску, где был встречен заголовками: «40-тысячная германская армия пленена близ Льежа» и «Германский кронпринц покончил жизнь самоубийством». Я не поверил заголовкам, но был поражен мыслью о гигантском столкновении огромных армий и о страданиях, которые это столкновение неминуемо породит. В тот же вечер я уехал на поезде в Нью-Йорк. Война началась и для меня.

      Позвольте мне кратко описать развитие ситуации в Европе и ее скатывание к положению, когда столкновение великих держав с его ужасающими последствиями стало неизбежным. В Генеральном штабе мы внимательно следили за растущим напряжением и знали не понаслышке, каким образом действия главнейших держав могут повлиять на сохранение европейского спокойствия.

      Генеральный штаб мог бы служить барометром международного политического процесса. Наше промежуточное положение между Востоком и Западом означало, что мы были предельно чувствительны к малейшим изменениям в балансе сил. За время своей службы в Генеральном штабе я был свидетелем непрерывного усугубления политической ситуации, приведшей в конце концов в 1914 году к началу войны. Генеральный штаб не предназначен для выработки политических решений или влияния на их принятие. Его дело – организация военных приготовлений к любому конфликту, могущему возникнуть в результате развития политической ситуации.

      Дипломатическая история в период, предшествовавший Первой мировой войне, исследована в мельчайших подробностях историками всех стран. Я не вижу необходимости повторять их выводы, однако мне хочется дать краткий обзор некоторых этапов развития ситуации со своей точки зрения, поскольку два аспекта этого развития сыграли известную роль в моей последующей политической карьере. В первую очередь это положение, сложившееся в Юго-Восточной Европе и Турции в результате Балканских войн 1911–1913 годов – ведь впоследствии мне предстояло занимать

8

Действительно, Европа страдает оттого, что дипломатия не в состоянии поддержать традиционные дружественные отношения между нашими великими странами (фр.). (Примеч. пер.)

9

Мы оба сейчас обязаны надеяться, что это испытание не продлится слишком долго (фр.). (Примеч. пер.)

10

Это не означает, что мы обязаны и далее терпеть господство Германии и грубости с вашей стороны. Вы также сильно ошибаетесь в том, что это дело может быстро закончиться. Если угодно, это будет длиться два или три года (фр.). (Примеч. пер).

11

Пока не будет достигнуто окончательного результата (фр.). (Примеч. пер.)

12

Конечный итог (фр.). (Примеч. пер.)