Иллюзия игры. Елена Михалкова

надежды на то, что из этой затеи выйдет что-нибудь путное. Просто пожалел ее, честно говоря. Такая она была несчастная, такая затравленная, когда стояла у подъезда и что-то объясняла ему про свою семью, боясь, что ее прогонят… И вместе с тем так безрассудно храбро бросилась ему на помощь в парке, что Михаил Степанович, хоть и сердился на девчонку за это, все-таки не мог не отдать должное ее смелости.

      Она казалась ему совсем маленькой для ее шестнадцати лет. Ровесницы – юные красотки, расцветающие женщины, а эта – хилый заморыш. И характер у нее был совсем девчоночий, полудетский. С боязливой привязчивостью недолюбленного ребенка Ирка ходила за ним по пятам, очень старалась угодить и торопилась по-собачьи исполнить любое указание.

      И в то же время старик видел, что внутри нее есть стерженек – тот самый, который позволил ей ударить отчима, а затем дать отпор парням в парке. Фактически предоставленная себе самой с десяти лет, Ирка много, запойно читала и старалась хорошо учиться, хотя матери это было безразлично. Она продолжала читать, и поселившись у Гройса – библиотека у него скопилась весьма неплохая.

      За несколько месяцев спокойной жизни у старика Ирка похорошела, распрямилась, как цветок, прибитый к земле градом. Они частенько выбирались в кино: девочка обожала фильмы, тащила Гройса на любую гадость, которая шла в соседнем кинотеатре, и он подчинялся, чувствуя в этом особое удовольствие – находиться рядом с восторженной натурой, бьющей через край. «Ни дать ни взять щенок с хозяином», – усмехался Михаил Степанович, не замечая, что ждет этих походов почти с таким же нетерпением, как и сама Ирка.

      Однажды он приехал вместе с ней на «урок» к Зое Семеновне, и девочка радостно показала, чему научилась. Она дурачилась, играла и лишь много позже поняла, что это был первый экзамен, проверка на способность усвоения материала. Старик, кажется, был доволен и, пока Ирка смывала грим, увел Зою на кухню.

      Девочка управилась быстро и пошла искать взрослых. Когда она подходила к комнате, из-за приоткрытой двери послышался голос Зои Семеновны:

      – Миша, все понимаю, умненькая девочка, богатый материал… Только скажи честно – тебе-то это зачем?

      «Богатый материал» встал как вкопанный и затаил дыхание, прислушиваясь. В комнате помолчали, потом послышался звук отодвигаемого стула, и голос старика донесся от окна.

      – Старый я уже, Зоя… Не в том смысле, что лет мне много. Хотя много, что уж тут возрастом кокетничать…

      – Да и перед кем? – хмыкнула женщина.

      – Вот именно. Так что не в годах дело. А в том, что не вписываюсь я в нынешний формат, как принято говорить. Но жить-то на что-то надо, верно? Ты сама говоришь, девочка способная. Сегодня я ей помогу, завтра она мне.

      – Уже решил, какой процент возьмешь? – с непонятным Ирке ехидством спросила Зоя. – А если оставят тебя без процента? Молодые – они ведь как щучки!

      – Значит, не судьба. Не каркай, там видно будет.

      Девочка бесшумно отступила и скрылась в