Слуга чародея. Галина Романова

гвардейцев с застрявшей в волосах паутиной предостерегающе поднял руку. – А кто у нас хозяин?

      – Волшебник, – пискнул я, на всякий случай втягивая голову в плечи. – Великий маг Свет Акоста Травознай…

      – Тьфу! – Гвардеец смачно сплюнул грязно-серую слюну. – Предупреждать надо!

      Гвардейцы-«снеговики» попятились так же слаженно, как только что на меня наступали.

      – А ты чего, – кузнец поиграл молотом и выразительно посмотрел на башню, – его ученик, что ли?

      – Не-а, – вздохнул я. – Слуга. Великий маг с некоторых пор больше не берет учеников…

      – И хорошо! – с чувством высказался кузнец и, махнув рукой остальной мастеровой братии, потопал назад, на ходу отряхиваясь от пыли и мусора.

      – Но, если хотите, – рискнул я быть добрым, – я могу тут все прибрать…

      – Не надо! – Переглянувшись, гвардейцы и мастеровые, перегоняя друг друга, ринулись бежать. – Мы сами! Сами! Не извольте беспокоиться…

      Осталось только вздохнуть, вернуться в башню и заняться нудной работой по переноске и установке различных вещей.

      До своей каморки я добрался ближе к вечеру. Ходивший за мной все это время и нудно скуливший на одной ноте рыжий кот – мол, хозяин, сколько можно, я же спать хочу! – весело распушил толстый хвост и с боевым кличем устремился к небольшой дверке на втором этаже.

      Эту комнатку я приметил, еще когда занимался «наведением чистоты», – довольно просторная за счет почти полного отсутствия мебели, вытянутая в длину комната с двумя небольшими окошками, выходившими отнюдь не в парк, а на зады казармы, где стояли в рядок четыре нужника и валялись горы мусора, целомудренно прикрытые от слишком любопытных глаз пыльными – ага, после моей «уборки»! – кустами сирени. Уже порядком стемнело, так что я задержался на пороге, чтобы сотворить маленький магический огонек, и рыжий котяра протиснулся в дверь первым.

      – Мр-р-р… А-А-А-УУУУ!

      Я покачнулся – завывая в полный голос и дрожа так, что с него начала сыпаться шерсть, кот шаровой молнией вылетел обратно из комнаты и в три прыжка взлетел по одежде мне на голову.

      – Тварь! – ругнулся я, пытаясь отцепить от себя котищу. – Урою гада! Больно же!

      – Аа-а-а-а! – на одной ноте выл кот, мотая мордой.

      Кое-как отодрав отчаянно орущего зверя от своих волос, локтем пихнул дверь. Магический огонек влетел в комнату и взмыл под потолок, разрастаясь до размеров крупного яблока. Его сияние озарило узкую кровать со старым ветхим матрасом и таким же ветхим тонким одеялом, две лавки, грубо сколоченный стол, несколько полок с остатками утвари, прибитых к противоположной стене, узелок с моими вещами на табурете…

      И огромную крысу, которая спокойно, как у себя дома, сидела на столе, свесив хвост, и чем-то с аппетитом закусывала. Собственно, это была даже не крыса, а крысюк – такие горбоносые морды и наглый взгляд бывают только у матерых самцов. Смерив меня долгим взором через плечо, кот испустил особенно душераздирающий вопль и обмяк на ру