Снайпер. Виктор Улин

не натурализуюсь, не найду работу мойщика посуды и так далее… я буду изгоем среди своих. Миша ведь не зря там не остался. Он понял, что его ждет. И решил пока жить тут. Как и я.

      – Но может, твоему Мише просто не повезло с контактами?

      – Не знаю… Миша ловкий, настоящий еврей. И он говорил – знаешь, Айзик, я никогда в жизни не представлял, что может быть так много тупых евреев.

      – Тупых евреев?

      – Ну да. Коренные отупели оттого, ведь за них все черное делают российские иммигранты, им остается лишь руководить.

      – Тупые евреи… Надо же так сказать. Я всегда считал евреев самой умной нацией.

      – Ошибаешься, – Фридман усмехнулся, налил себе еще водки. – Представление о еврейском уме, мягко говоря… преувеличено. Да, евреи – хитрые. Стали хитрыми в тысячелетиях борьбы за выживание. Но. Ум и хитрость – не одно и то же. Действительно умных среди нас в общем нет.

      – Но как же… Ты же сам музыкант…

      – Музыкант – это исполнитель. Конечно, именно среди евреев масса блестящих исполнителей. Но это как раз и есть свидетельство о всеобщей тупости. Потому что та же виртуозная игра на скрипке – не гениальность и не ум, а просто натасканность с младенческого возраста. Истинных талантов среди евреев раз и обчелся. Вспомни хоть одного выдающегося еврея композитора, писателя, художника… Один Исаак Левитан только подтверждает правило.

      – Ну ты прямо антисемит какой-то, – усмехнулся Геннадий.

      – Станешь антисемитом, когда почитаешь этих книжонок, что в синагоге дают. Как в старом анекдоте про мальчика-еврея, записавшего себя русским…

      – Да… Но я бы на твоем месте все-таки воспользовался шансом и уехал.

      Потому что тут жизни нет. И не будет.

      – Ну… Если честно… Я ведь сам не знаю, кто. По отцу я еврей, но настоящим евреем себя не ощущаю. По маме я должен ощущать себя русским. Но русским…

      – Еще скажи «россиянином» – злобно усмехнулся Геннадий.

      – Именно. Россиянином не назову себя ни при каких обстоятельствах.

      Потому что к государству под названием «Россия»…

      – …К этой трижды гребаной…

      – …Не имею никакого отношения. Моя родина – Союз Советских Социалистических Республик.

      – Как и моя…

      – Этой страны не существует больше – и у нас с тобой нет родины.

      – Точно сказал, Айзик. У нас нет родины.

      – А эта Россия…

      – Россия есть сорняк на провалившейся могиле сифилитика! – стукнув по столу, провозгласил Савельев.

      – Это кто сказал? – поразился Фридман.

      – Я вообще-то.

      – Круто. Правда, я считал, что у сифилитиков проваливаются только носы, но провалившаяся могила – исключительный образ. Можно положить на музыку…

      – Слушай, Айзик… – проговорил Геннадий, стиснув голову кулаками. – Вот мы уже давно привыкли ругаться – «при коммунистах то, при коммунистах сё»… А ведь если рассудить здраво, при коммунистах мы жили лучше, чем сейчас.

      – Да… – подавленно