Ааргх на троне. Андрей Белянин

подкрепление. Быть может, эти новые бойцы и хорошо зарекомендовали себя на узких улочках имперской столицы, но у нас на фронтире свои приёмы и правила ведения войны. Нетуром не бахвалился, если бы они с Туромом на пару, с топорами над головой бросились под ноги лошадям, рубя сухожилия и воя, как психованные барсуки-берсерки, которым в кладовой прищемили дверями… ну что-то там такое важное, – я бы заранее вывесил объявление о вакантных местах в рядах «чёрных плащей». Боевая ярость гномов страшна, как эльфийское похмелье!

      Представьте: бедные лошади встают на дыбы, падают, сбрасывают всадников, а те никак не могут успокоить скакунов и дотянуться мечами до двух неумолимых бородачей, воодушевлённо вопящих на всю округу своё «бей-руби-руби-бей!!!». Ну да ладно, если всё же совсем прижмёт, запустим их на такую диверсию, а пока…

      – Кстати, где наша прекрасная Сун? – опять отвлёк меня Эшли. – Она куда-то вышла? Но мне хотелось бы лично предложить ей участие в новом походе, потому что её чисто женское влияние на ваши грубые души так явно и так благотворно…

      А ведь каких-то пару месяцев назад та же наёмница сама убила бы его за эти слова. Теперь-то она понимала: племянник главнокомандующего искренен до хрипоты и прямо лепит то, что лежит у него на сердце. Эшли действительно считал её красивой и подчёркивал это при каждом удобном случае. Хотя он и видел её без маски. Жуткое зрелище, не для слабонервных ценителей экстремального макияжа. То, что с ней в детстве сделали ножи солдат, до сих пор вызывало леденящий ужас…

      – Она контролировала твою безопасность с другого фланга, – сказал я.

      Наш граф благодарно кивнул, но не успокоился:

      – Всё равно непонятно, почему её так долго нет. Вон у гномов ножки маленькие, а они уже вернулись.

      – Переставляем их быстро мы зато похвально! К ножкам пристал нашим зачем-то…

      – Уж не случилось ли чего, – не обращая внимания на ворчунов, пробормотал Эшли. – Право, я волнуюсь за неё, господа…

      Мы, фронтирцы, сдержанно поморщились в его сторону. Нет, честно, ну какой смысл сотрясать воздух пустыми вопросами? Сун – взрослая девочка, и если ни во что не вляпалась, то в ближайшее время покажется сама. А если умудрилась вляпаться, то…

      Я вдруг ужаснулся собственным мыслям, и липкий, предательский холодок пробежал меж лопаток – неужели с ней действительно могло что-то случиться? Могла ли она допустить ошибку и попасть в засаду? Обнаружить себя, не суметь оторваться от преследования или проиграть в неравном бою, потому что равный бой нам обычно не светит, да и какое равенство в схватке мужчины и женщины?!

      Нам никогда не доводилось думать друг о друге в таком ключе. Она всегда была для меня сильной, уверенной, надёжной напарницей, которой смело доверяешь, без боязни получения ножа в спину или крысятничанья с последним куском хлеба. Она стала моей половиной, и если я