Безымянка. Сергей Палий

на подобную фразу, обязательно перевернет вверх тормашками и выставит меня виноватым. Не дождется.

      По пути к лестнице я встретил нескольких смутно знакомых чинуш из смежных департаментов, вежливо им кивнул, но притормаживать для того, чтобы перекинуться парой слов, не стал. Если нужно будет выведать информацию, то обращаться стоит не к этим хлыщам, а к проверенным информаторам, которых на Московской хватает. Они за бутылочку фабричной в момент все слухи и сплетни выложат.

      Возле входа на перегороженную жестяными панелями лестницу меня грубо остановил рослый мужик в бронежилете с желтой лычкой. Его напарник расположился чуть поодаль, внимательно следя за посетителями и прохожими. Надо же, и здесь наемников поставили.

      Чего-то боятся господа из ЦД, раз так перестраховываются. Интересно – чего именно? Диверсии перед открытием перегона? Или обыкновенного быдла, которого везде в достатке?

      – Куда? – недружелюбно поинтересовался наемник.

      – Туда, – честно ответил я, указывая взглядом на дверь за его спиной. – И этот паренек со мной. Вот жетон. Прибыл по предписанию руководства ЦД.

      Наемник внимательно рассмотрел наши жетоны и молча кивнул: мол, проходите.

      Оказавшись внутри каптёрки, я слегка растерялся, а у Ваксы так и вообще челюсть в ботинок съехала от вида чиновничьей роскоши. Скажу начистоту, мне даже в бункере Сталина такого расточительства не приходилось видеть.

      Если Московскую сравнивать со столицей, то здесь, очевидно, был Кремль.

      По всей длине восходящей к глухой стенке лестницы был расстелен широкий красный ковер. По бокам стояли тепловые пушки, подающие в помещение потоки теплого воздуха. Ступеньки использовались в качестве импровизированных скамеек и столиков. От яств, расставленных тут и там, у меня моментально началось неконтролируемое слюноотделение. Жареные свиные отбивные с кольцами репчатого лука и марочное складское вино, плавленый сыр и отварной рис, салат из свежих овощей и хлеб. Самый настоящий белый хлеб, выпеченный в форме кирпича! Пах он просто головокружительно: пряный аромат выдирал из памяти образы детства.

      На ступенях сидели чиновники разных мастей, среди которых я узнал некоторых высокопоставленных бункерских типов. Вокруг ползали полуголые девицы с чистой, здоровой кожей и ухоженными волосами. Некоторые, кажется, были из диких.

      Они тут что, к последнему дню в истории готовятся? Так вроде уже был один такой, проходили…

      – Трепач Орис? – поинтересовался жилистый старик, подходя к нам и поправляя на переносице изящные очочки.

      – Предпочитаю обращение «переговорщик», – ответил я, давя холодок уязвленного самолюбия.

      – Пусть будет «переговорщик», – охотно согласился чиновник, морозно улыбнувшись. – Твои услуги завтра пригодятся, на Гагаринской. Тимофеич рекомендовал тебя как хорошего сотрудника.

      – А где он сам?

      Старик вновь поправил очочки, но на этот раз не улыбнулся, а посмотрел на меня сквозь линзы строго, как учитель на нерадивого школьника. Ответил бесцветным тоном:

      – Твой