Ютланд, брат Придона. Юрий Никитин

поднятого его подопечными. Он уже заранее приготовился рявкнуть на того, кто отвлекает этих молодых лоботрясов от нужного и полезного дела…

      Его глаза расширились, со стороны леса скачет на своем худющем, как скелет, коне Ютлан, а сзади на толстой веревке тащится, загребая пыль и камешки, огромное тело странного зверя, похожего на помесь медведя с быком, но со спины и боков покрытого толстыми костяными пластинами.

      У самых ворот лагеря новобранцев из земли торчат два больших камня, уходя основаниями глубоко в недра, Берторд уже понял, что громоздкая туша обязательно зацепится, раскрыл рот, чтобы предупредить, но опоздал, добыча на веревке как раз уперлась в них и замерла.

      Веревка, уже изрядно потертая, с треском лопнула. Конь даже не заметил, двигается все так же.

      Новобранцы закричали, Ютлан оглянулся, быстро соскочил на землю. Конь сразу же остановился и так замер, повесив голову почти до самой земли. К зверю молодые парни подбежали с опаской, а когда поняли, что чудовище не двигается, с торжеством принялись пинать его ногами и хватать за хвост.

      Берторд быстро подошел, не сводя пронизывающего взгляда с Ютлана.

      – Где ты его нашел?

      – В степи, – ответил Ютлан и уточнил: – Как раз вышел из леса.

      – Как он… околел?

      – Да так, – ответил Ютлан, – взял и околел. Если нужен, забирайте. Шкура целая.

      Двое воинов тут же ухватили мечи и принялись деловито прорубывать левый бок. Под толстым панцирем дива из роговых пластин оказались только толстые кости, переплетенные немыслимо прочными жилами. Вспарывали его толстое и удивительно жилистое мясо долго и упорно, внутренности чудовища бросили собакам, только одна решилась есть, но сразу же задергалась, из пасти пошла пена, а через минуту она околела.

      – Это не наша жизнь, – сказал Берторд. – Их надо убивать сразу, где только увидишь.

      Ютлан рассматривал дива очень внимательно, поднимал когтистые лапы, заглядывал в глубокие разрезы, наконец запустил руку в рану и долго ковырялся там, а когда с усилием потащил обратно, внутри дива что-то трещало и рвалось.

      Берторд передернул плечами, в кулаке Ютлана все еще медленно пульсирует ярко-красное сердце, по руке стекают красные капли и падают на землю, там взвиваются дымки, чернеет трава и остаются темные пятна золы.

      – У него есть сердце, – произнес Ютлан, – значит, они смертны… Но еще бьется, значит – очень живучи.

      – Еще бы, – согласился Берторд, – ты ему все кости переломал!..

      – Не все, – ответил Ютлан.

      Он повернулся к своему коню, Берторд хотел схватить его за плечо, но вспомнил, как одному такому неосторожному Ютлан в гневе оторвал руку.

      – Ютлан, – окликнул он ровным голосом, – ты уже делаешь больше, чем наши взрослые воины. Оставайся, начни упражняться! Сила в тебе есть, но нужно еще и воинское умение.

      Ютлан показал головой.

      – Боевой топор мне еще рано, а палками драться может каждый.

      Он вскочил на коня, тот сразу ожил, и они втроем с хортом унеслись в сторону Арсы.