Ироничный маньеризм. Эдуард Компанеец

м эвакуировали в Омск. Там он окончил институт, женился и, движимый желанием послужить Родине на дипломатическом фронте, уехал в Китай, затем с женой и двумя дочками в Монголию, Бирму и снова в Китай. Росли должности, повышалась ответственность и напряжение в работе.

      Короткие ироничные четверостишья рождались легко и спонтанно, в редкие минуты, когда искусство разведки отходило на второй план и оборачивалось искусством поэзии – лёгкой, отнюдь не легкомысленной.

      Авдей – лирический герой, альтер эго автора, за ёрничаньем и игрой словами порой высказывает глубокие, но ненавязчивые мысли.

      Уже двадцать с лишним лет наш автор проводит лето и осень в живописной деревне Тверской области. Северной природе и уюту столетнего дома посвящены многие строки искренней любви.

      С пиететом к автору преподносится это скромное издание.

      Времена года

      В манере рифмы куртуазной…

      Свищут ветры в чистом поле,

      Снег валит, не видно зги.

      Некто в нанковом камзоле

      Строит куры от тоски.

      Забрела к нему соседка

      Одолжить щепоть ля ви,

      Дама, право, не кокетка,

      Из порядочной семьи.

      Муж ея, служака бравый,

      Славно в чине и годах

      После пыла поля брани

      Пребывает на водах.

      Некто ж наш, дитя уюта,

      Был с младенчества холим,

      Сторонится всякой службы,

      Буде в том неколебим.

      Приподняв подол неспешно,

      Но нечаянно вполне,

      Дама Некту обнажила

      Уголок дезабилье.

      Чу! Трезвон звучит в покоях,

      То француз Жиль де Бредок

      Приготовил для приёма

      Некту полдничный декокт.

      Некто тут зардел румянцем,

      Просит дать ему пардон

      И стремглав, как в туре танца,

      Покидает даму он.

      Буде доброго декокта

      Хватанувши от души,

      Некто в кресле у камина

      Задремал в хором тиши.

      «Что же дама?», – спросит кстати

      Наш докучливый читатель.

      Теребя в руках сонетку,

      Прилегла она в кушетку.

      Видно, нрав у нашей дамы

      Был решителен вполне,

      Так и ждёт она упрямо

      Постдекокт на канапе.

      Когда б декокт пришед по вкусу…

      За межой укрылось солнце,

      В поле дремлет тишина.

      Некто, сидя у оконца,

      Пригорюнился слегка.

      Затеплил лампаду в зале

      Надоеда Жиль Бредок.

      «Вечерять уж не пора ли?» —

      Некто мыслил между строк.

      Что сегодня нам к обеду

      Предложить готов француз?

      Мысли лезут, надоеды,

      Как соломины в картуз.

      Всё ж трапезничать. Понеже

      Се обуза не пустяк —

      Будут лакомства несвежи,

      Коль отложишь просто так.

      И кручинясь понапрасну,

      Некто слышит дальний гром,

      Храп коней и колокольцев

      Приближающийся звон.

      Вот уже к крыльцу причалил

      В тройке барин молодой.

      Некто ж наш гостей не чаял,

      Буде сам невыездной.

      Сноровисто Жиль вбегает

      И доклад свой отдаёт:

      «Князь сиятельство Меняйло

      Вам поклон передаёт».

      Только Некто, напружинясь,

      Стал князей перебирать,

      Глядь, а князь в дверях уж вырос,

      Ну плезиры расточать.

      Обремизив челядь сразу,

      Князь толкует про просак:

      «Торопился-де на базу,

      Где разбит был бивуак».

      Буде челядь бестолкова

      И убыточна вдвойне,

      Он решил хоть на два слова

      Заглянуть к своей жене.

      Ан во тьме сбились с дороги,

      Кони падают с копыт.

      И приходится пороги

      Обивать как бы с визит.

      Снороватый галл покуда

      Табльбот изукрашал

      (Был он в том большой зануда,

      Бдя