Грешница. Наталия Левитина

Милы из нашей школы прошло много лет, но я, существо сентиментальное и, к сожалению, отягощенное обостренным чувством справедливости, продолжаю сгорать от стыда при упоминании ее имени. Как мы поступили с Милой! Ее образ – вкупе с другими малоприятными фантомами – таился в моей памяти за дверью из черного гранита. А теперь вырвался на волю, как джинн из бутылки, и мои щеки покрылись лихорадочным румянцем.

      Я спрятала телефон. Итак, встречаюсь с Милой Сенчулиной, удачливым менеджером банка «Гелиос». Девушкой, заслужившей одобрение самой М.Э. Бронниковой. А когда в последний раз мама хвалила меня? Сейчас вспомним… Так, надо хорошенько напрячь мозги…

      – Здравствуй, детка! – остановил меня в коридоре шеф.

      Я почти пронеслась мимо, презрев субординацию и элементарную вежливость – так взволновал разговор с Милой.

      – Ой, здравствуйте, Степан Данилыч! Извините, я вас не заметила!

      Да, когда мужчина возвышается над вами подобно статуе Свободы, его неимоверно трудно заметить.

      – Юля, ты, случайно, не заболела? Ты красная.

      Я приложила ладони к пылающим щекам. Ладони, наоборот, оказались совершенно ледяными.

      – Я не заболела, Степан Данилыч. Просто замерзла, пока добиралась сюда. А потом попала в тепло и от перепада температур зарумянилась. Это естественная реакция сосудов, им свойственно расширяться, чем и объясняется приток крови к лицу, и…

      – Юля, меня всегда удивляло твое умение компетентно, а главное – кратко объяснить суть любого явления.

      – Степан Данилыч, сейчас я сконцентрируюсь и побледнею, – пообещала я.

      – В принципе, тебе и так не плохо. Значит, ты вполне здорова? А то возьми больничный.

      Святой человек! Какой больничный при моем графике работы? Я, бывает, без всяких больничных целыми неделями не появляюсь в редакции журнала. Хотя, конечно, материалы всегда сдаю в срок.

      И тут я заметила, что не только я странно выгляжу, удивляя собеседников пунцовым цветом лица. Сам Степушка сегодня был неординарен. Его глазные яблоки странно вращались. Он что, претендует на роль вурдалака в мистическом триллере? Надо срочно сообщить боссу – это не его типаж. С внешностью Степана можно претендовать максимум на роль Гигантского Пупса в леденящей кровь эпопее «Игрушки-убийцы». Ведь шеф такой гладкий, упитанный, с окладистой русой бородой.

      Приглядевшись, я поняла, почему взгляд Степана Данилыча подозрительно блуждает. Ах да! Ведь сегодня я – редкий случай! – надела юбку, а не джинсы. И Степан усилием воли пытался заставить себя смотреть не туда, куда хочется, а туда, куда следует глядеть при разговоре с женщиной – в вырез кофточки. Вернее, я хотела сказать, в ее чудесные голубые глаза.

      Я коварно выставила вперед ногу.

      Степан смутился:

      – Юля, ты в курсе, что у тебя отличное…

      Колено?! Я быстро выставила вперед второе. Пусть Степан Данилович убедится, что и оно не хуже.

      – …чувство стиля?

      – ?!

      – Ты хорошо написала про аквапарк.

      Предпочла