Паника, убийство и немного глупости. Оксана Обухова

вот… – Савельев покосился на несчастного подкидыша, – приятеля одного пристроить надо.

      – Куда?

      – Куда вас пристроить, Виталий Викторович? – переадресовал Рома вопрос пассажиру. Тот безразлично пожал плечами.

      – Бери своего приятеля и дуй к нам, – безапелляционно заявила баба Надя. – Гусь совсем готов!

      Савельев пообещал счас же придуть. Убрал сотовый телефон в нагрудный карман черной джинсовой рубахи и несколько злорадно ухмыльнулся. Что ж, Надежда Прохоровна, вы сами напросились на очередного подкидыша. Вот чует печень-селезенка-сердце, что напросились по самое не балуй!

      Полуобернулся к понурому седоку и голосом, лишенным прежних тоскливо-пораженческих интонаций, спросил:

      – Виталий Викторович, скажите честно: вам негде переночевать?

      – Наверно, – безучастно отозвался тот.

      – Поедете со мной в один хороший дом? К моим друзьям и родственникам.

      – Поеду.

      Испытывая самое мстительное удовольствие, Савельев уверенно утопил в пол педаль газа.

      Не так давно при схожих обстоятельствах две тетушки – Надежда Прохоровна и Софья Тихоновна – «подкинули» ему жену[1].

      Что ж… напросились сами.

* * *

      Виталию Викторовичу Мусину действительно хотелось умереть. Или хотя бы получить серьезную рану, очнуться в больнице – желательно.

      Только палата реанимации и смертельно опасное ранение могли бы все исправить. Или хотя бы сместить акценты…

      Его честь, его достоинство страдали.

      Совесть просто билась в корчах.

      Душа нанесла себе рваную рану и не меньше бренного тела хотела в больницу. На белые простыни, под взгляды ласковых сестер.

      Куда его везет большой и добрый Рома, Виталия Викторовича интересовало ничтожно мало. Он самозабвенно предавался самобичеванию и старательно культивировал жалость к себе, к какой-то Ирине, к единственному брату. Место, куда вез его нечаянный спаситель, было вторично. Могучий Рома мог привезти его к друзьям – таким же огромным бритоголовым (но очень добрым!) бандитам с пудовыми кулаками; мог уложить поплакать в алькове нежной любовницы-подруги; мог привезти в притон; на стачку очередных московских пикетчиков; в сумасшедший дом…

      Дверь в квартиру старинного пятиэтажного дома в тихом московском переулке открыла бабушка в коричневом спортивном костюме из плюша. Крупноносая костистая особа с обширной плюшевой грудью и строгим взглядом фельдфебеля на пенсии.

      – Ну, наконец-то! – неожиданно низко про басила далеко не нежная любовница.

      Виталий Викторович мигнул, изгоняя прочь видение искусственной почки и тикающих механизмов, прошел в большую, парадно сверкающую зеркалами купейных шкафов прихожую.

      – Добрый вечер, – сказал с жалостью к себе.

      Его голос просто вопил о необходимости сочувствия, роль бедного родственника исполнялась так умело, что даже Станиславский не нашел бы к чему придраться.

      Но справедливости ради следует заметить, что исполнялась эта роль практически

1

История знакомства Романа и Марии описывается в романе «Смерть – плохая примета». дней через двадцать, в палате реанимации, заставленной фундаментальной медицинской техникой… ну, там, искусственная почка, легкое, еще чего-то вокруг кровати шуршит и тикает – и принимать сочувствия-соболезнования без всяческих упреков.