Нейтральной полосы нет. Евгения Леваковская

Никита только сейчас заметил на правой ладони Тамары свежий бинт. Забинтовано не по-домашнему.

      – Да вот же, довелось чуть не в петле побывать. – Тамара повернулась к Никите. Громкость голоса у нее осталась та же, только волна переменилась. Наверно, и Тамаре наскучила ее неудачница. – В городе какой-то половой психопат появился, на женщин нападает без различия возраста.

      – На вашей шейке я триангуляционной борозды не вижу. А город при чем?

      Никита с удовольствием ввернул слово, которое долго перевирал, за что и был неоднократно осмеян. Народ в спецшколе подобрался грамотный.

      – А при том город, что он сначала в Москве орудовал, а потом от Петровки подальше в область перебрался.

      – В нашем районе ни о чем таком слуху не было. Взяли?

      – Взяли, конечно. Не напоминай мне!

      Чувство физического омерзения выразилось на красивом лице Тамары. Она даже поежилась и быстрыми глотками допила свое вино.

      Никита пожалел, что затеял этот разговор, и подумал: мало все-таки ценят они, мужчины, своих милицейских девчат. И из детских комнат тоже. Каждодневная их работа по знаменитой этой профилактике преступлений – дело трудное, незаметное. Писанины и ответственности хоть отбавляй, а прав маловато. Папа-мама сынка не сумели вырастить, а инспектор – та же Тамара – в ответе. Изволь пробуждай в нем нравственное чувство, коли ему завтра восемнадцать и он в драке с Никитой справится.

      А ведь кроме всей этой работы, если потребуется, надо и в операциях участвовать. Такое твое дело, старший лейтенант милиции…

      Тамара резким движением отерла губы и снова поморщилась, когда вспомнила…

      Вот ведь знала, что все должно именно так произойти, все было заранее отработано. Она шла и прислушивалась, как приближались сзади по лесной тропинке шаги. Потом он, как видно, очень широко шагнул, потому что велосипедная цепь захлестнула ей шею все-таки неожиданно. Он рывком рванул ее к себе, в это мгновение цепь чуть ослабела, Тамара успела просунуть под цепь руку, и цепь содрала ей кожу с пальцев. Из-за деревьев выбежали Игорь и Николай. В общем, все получилось нормально.

      Тамаре не однажды приходилось участвовать в операциях, но именно в этот раз она поняла, почему женщины на вопрос: «Что же вы не кричали?» – нередко отвечают: «Голоса не было».

      Вот и знала, что ребята рядом, а голоса действительно не было…

      Вадим подлил Тамаре вина, ловко, розочкой, очистил апельсин от шкурки.

      «Старайся, старайся! – подумал Никита. – Можно подумать, и не слышишь, как тебя супруга честит».

      Галя оттанцевалась, сидела у стола, обмахиваясь игрушечным веером из бумаги и палисандра. Раскраснелась, щеки розовые, глаза голубые, юбка короткая, совсем не похожа на серьезную врачиху. Говорят, ее в больнице уважают и побаиваются.

      – Нет, вы подумайте, мой-то! – говорила Галя жене Морозова, скорбно кивая на Вадима. – Привезли гарнитуры, сам видел. Так в очереди на запись простоял шесть часов! Нет