Я сам похороню своих мертвых. Джеймс Хедли Чейз

промолчал.

      Инглиш снова обратился к внутреннему телефону:

      – Гарри, не занимайтесь комиссионными, о которых я вам говорил. Я сам сделаю.

      – Хорошо, мистер Инглиш.

      Инглиш встал и направился к несгораемому шкафу.

      – У вас четко поставлено дело, мистер Инглиш, – заметил Морили.

      – Спасибо за комплимент, – сухо проговорил Инглиш. Он открыл шкаф, вынул оттуда две пачки банковских билетов и бросил их на письменный стол. – Вы предпочитаете наличными? Что ж, пожалуйста. Я не прошу у вас расписки.

      Морили взял деньги и пересчитал, прежде чем сунуть их в карман.

      Инглиш вернулся на свое место за письменным столом и пристально посмотрел на инспектора.

      – Вдруг помощник прокурора не доверится вашему рапорту? – сказал он. – Он может послать кого-нибудь обследовать помещение Мэри Сьюит, и тот, возможно, сумеет обнаружить пятно.

      Морили улыбнулся.

      – Это, может быть, и нечестно с моей стороны, – смущенно сказал он, – но я утверждаю, что услуга, которую я вам оказываю, стоит этой цены. Пятна больше не существует. Я уничтожил все, – он подошел к двери. – Ну что ж! Я не стану вас больше задерживать. Мне необходимо поехать в комиссариат и написать рапорт.

      – До свидания, инспектор.

      После ухода Морили Инглиш глубоко вздохнул.

      – Проклятие какое-то! – проворчал он вполголоса. – Это ведь настоящий шантаж. Вот подонок.

      4

      Инглиш с порога ресторана увидел сенатора, одиноко сидящего в углу. Лицо его выражало нетерпение и недовольство.

      Сенатору Генри Бомонту исполнилось шестьдесят пять лет, он был маленьким и тщедушным. Его морщинистое лицо имело цвет старой дубленой кожи, а серые глаза глядели по-молодому пронзительно.

      Обладая невероятной амбицией, он надеялся когда-нибудь сесть в президентское кресло. Свою карьеру он начал мойщиком бутылок в трактире и сумел извлечь из этого выгоду. В награду за услуги, оказанные им во время войны, ему поручили пост администратора в управлении дорог и мостов. Тогда он и встретился с Инглишем, который мечтал пустить в ход свою гироскопическую буссоль. Бомонт познакомил его с деловыми людьми, и благодаря этим знакомствам Инглишу удалось наладить дело.

      Когда Инглиш обосновался в Эссекс-Сити, он вспомнил о Бомонте и предложил финансовую помощь в случае, если тот захочет выставить свою кандидатуру на пост судьи. Бомонт воспользовался предложением, представившейся возможностью и благодаря деньгам Инглиша добился своего.

      Но через шесть месяцев должны были состояться перевыборы. Их результаты представлялись далеко не очевидными. Оппозиция, побежденная в прошлый раз, была не сломлена.

      Сенатор приподнялся, приветствуя Инглиша.

      – Я уж думал, что вы вообще не придете, – упрекнул он хорошо поставленным голосом и сел.

      – Меня задержали, – Инглиш не стал вдаваться в подробности. – Что будем есть?

      Пока сенатор составлял свое меню, метрдотель сунул в руки Инглишу конверт.

      – Это письмо приш