Коллекционер газов. Левин Левадопа

отому, что – как ни странно – это единственное не вызывает омерзения. Бывает, посмотришь, чем занимаются люди, и думаешь, как же хорошо, что ты не они; а потом с другой стороны посмотришь и думаешь, а почему вдруг «хорошо»? Чем их дело, будь то подметание двора или продажа недвижимости, хуже твоего? Разве что их дело не требует, – или они того не хотят, – погружения в кишку и позволяет оставаться на поверхности, а тогда, конечно, не только руки остаются чистыми, но и голова. Какова, наверное, радость: гуляй себе да не думай над тем, что творится в чужих животах; с таким острым обонянием, как у меня, об этом можно только мечтать. Может, завидую, но если я возьму одну из их трубочек, то изгрызу, поломаю и порежу из чувства необъяснимой ненависти, а потом снова вернусь к своим маркам, как бы говоря: милые, как же я скучал, одни вы хорошие, только вы-то меня и понимаете. При этом брать другие трубочки не брезгую, наоборот, регулярно промышляю, – уж чего я только ни пробовал, – чтобы найти еще что-нибудь, от чего не буду чувствовать себя журнальным столиком, но нет, всегда именно так и чувствую, и возвращаюсь туда, откуда начал. Самое, пожалуй, обидное: никому не нравятся эти мои баночки с газом. «Фу, как воняет! И тебе они нравятся?» Сразу становится так неуютно, словно я и вправду занимаюсь чем-то постыдным; тогда я иду в ванную, набираю бадью горячей воды, зажимаю под себя коленки и пытаюсь заплакать, пытаюсь прямо изо всех сил, но не получается, потому как: ну нравятся мне эти газы; что мне с собою поделать? Каждая из этих скляночек – мое золото, которое я нашел где-то, отмыл, заполировал и законсервировал, чтобы однажды кто-то мог окунуться в чужую жизнь – без наигранных диалогов, без бумажных декораций, без арендованных костюмов.