Иди через темный лес. Джезебел Морган

и снова поднял меня на ноги, критически осматривая.

      – Сразу по тебе видно, не из наших ты, девка. Одета странно, ведешь себя глупо, – голос у него был приятный, но я всё равно боялась его, даже после того, как он меня спас. – Как в чаще-то оказалась?

      – Я была на… лугу, – с трудом сглотнув, попыталась объяснить я, глядя на него снизу вверх, – Там еще столбы такие странные стоят. Испугалась и побежала в лес. Шла по тропе. Потом увидела полянку, хотела выйти на нее, но заблудилась. Пока искала дорогу, провалилась в склеп.

      – Не склеп это, – покачал головой мужчина и, взяв меня за руку, повел прочь от провала под землю. – Капище заброшенное. Тварь тут заточили, давно еще, до разделения мира. Забыли уж, как звать-то ее, подкармливали только, чтоб не выбиралась. Это потом уже лес разросся, и дорогу сюда забыли. А тварь не спала, голодная сидела. Учуяла тебя на поверхности, вот и подозвала, закружила да к логову своему вывела.

      Лёгкая судорога прошла по телу, и я только сейчас сообразила, как легко отделалась благодаря незнакомцу. Надо было его поблагодарить, но язык почему-то не поворачивался. Говорить с мужчиной не хотелось, только развернуться и бежать от него подальше, словно тварь не осталась позади под землей, голодная и злая, а коварная и довольная шла рядом, тянула за руку к себе в пасть.

      Ориентируясь по ему одному ведомым признакам, мужчина вёл меня через лес, находя лёгкую дорогу, где и подлесок в ногах не путался, и колючие ветви глаза выбить не пытались. Я едва за ним поспевала, периодически срываясь на бег, боялась, что он выпустит мою ладонь и я снова останусь в лесу одна. Уж лучше прикидывающаяся дружелюбной тварь, чем полное одиночество.

      – Со старого кладбища ты в лес вошла, даже чудно, что тропку отыскала, я-то считал, заросла она давно, – между тем продолжал говорить мужчина, и его голос успокаивал. – Но там-то ты как оказалась? И шла куда?

      – Очнулась я там, – дальше молчать было бы совсем невежливо, и я предпочла отделаться лаконичным ответом. – Что до этого было – не помню. Иду, куда глаза глядят.

      – Плохо они у тебя глядят, раз на каждый лесной морок за собой тянут!

      Мы, наконец, выбрались на тропинку. После глубокой черноты капища и ярких всполохов огня её мягкое свечение было настоящим отдыхом для глаз.

      – Иди тогда прямо, с тропы не сходи, по сторонам не смотри, – посоветовал мне спаситель. – Из местных-то не каждый без тропы лес пересечь может, а ты чужачка, тебе бы одной здесь вообще не ходить.

      Он сочувственно покачал головой, но свою компанию не предложил, и слава Богу. Я всё пыталась его рассмотреть, но в темноте много не разглядишь. Одежда темная, плащ с надвинутым капюшоном, под ним особо не видно, что именно надето. Я же в основном в землю смотрела, только и заметила, что обувь у него не современная, а больше похожа на ту, что всяким царевичам в книгах сказок рисуют.

      – И куда я выйду? – облизнув пересохшие губы, хрипло уточнила я.

      Он только усмехнулся. Губы у него бледные и тонкие, одну щёку наискось прорезала тонкая ниточка