Не бойся завтра. Михаил Веллер

счету реальнее наших частных страданий.

      Рычаги

      Простенький рассказ среднего советского прозаика Александра Яшина прославился. Дело в начале хрущевских времен было, эпоха ХХ Съезда КПСС – разоблачим кровавого Сталина и продолжим строить социализм с человеческим лицом.

      Сидят в избе-развалюхе четыре мужика. Председатель, стало быть, колхоза этого, нищего, как все крестьянство страны, животновод, кладовщик и бригадир: местное правление. Надымили цигарками с самосадом и сетуют, что хозяйство организовано плохо, а начальство руководит сверху неумно.

      А потом – р-раз: это они начинают партийное собрание! И нормальные адекватные мужики словно переключают внутренний регистр: несут официальную демагогию и всерьез предлагают всякую фигню, чтоб какие-то высосанные из пальца и из воздуха премии, штрафы, социалистические соревнования и прочая муть отразили линию районного руководства. Чтобы их партийные отчеты в райком соответствовали намеченным партией процессам в стране.

      И у людей вдруг меняется словарь, выражения лиц, даже тембр и интонации голоса меняются. Хоп! – и люди повернулись другой стороной своей сущности.

      Фиговатый рассказ очень силен именно резким сопоставлением двух социальных ролей одного и того же человека: вот он как крестьянин на своей (хоть и советской) земле, работник с человеческими заботами – и вот он как единица Коммунистической Партии, и претворяет в жизнь политику родной партии. Человек как личность – и как винтик бюрократической машины.

      Вот такие «Рычаги» написал Яшин, а больше ведь о нем и вспомнить нечего.

      Поразительно не то, что в человеке совмещаются две социальные роли – в человеке и больше совмещается. Отец, сын, муж, друг, работник, патриот, болельщик, охотник и бытовой пьяница – прекрасной души человек, знакомьтесь, это ваш новый сосед. И не то удивляет, что две социальные роли противоречат друг другу – страдающий от идиотизма власти крестьянин и верный исполнитель приказов этой власти. Человек – животное политическое, а значит подневольное. Как индивидуум хочет одного – а как член социума делает другое. Об этом социально-психологическом дуализме мы еще много говорить будем. Вот эсэсовец любит детей – а работает в концлагере. Вот любитель природы – валит лес: на жизнь зарабатывает.

      Главное здесь – что как только человек воплощается в одну социальную роль – другая перестает для него существовать. Он не шизофреник, раздвоением личности страдать не способен. Или он заезженный донельзя Советской Властью крестьянин – или он проводник идей Советской Власти и ее функционер. По очереди! Но не одновременно, не в один и тот же миг.

      И когда он крестьянин – он осуждает некомпетентного и черствого функционера-начальника, не вникающего в труд и нужды крестьян. Но когда он сам функционер – он абсолютно чужд смыслу и заботам реальной (его же собственной!!!) крестьянской жизни.

      Из этого можно сделать вывод. Важнейший вывод! – и очень просто выглядящий:

      Человек