Кормление уток на берегу реки Сходни (сборник). Евгений Лесин

у нас главнее всех живых

      В рамках современного момента?

      Не могу на улочках кривых

      Видеть я сугробы реагента.

      Заходите, граждане, в сарай,

      Здесь украдкой можно помолиться.

      Господи, спаси и покарай.

      А к кому еще тут обратиться?

      Примечание. Выбор первого слова – в силу запрета мата – был очень сложен. Остановился на Фонтенбло. Красиво, а смысл такой же: очень надоело, аж фонтенбло. И, разумеется, никакого отношения к современным российским реалиями данная лирическая фантазия не имеет. Все персонажи вымышлены от первой до последней буквы. Конец примечания.

      «Во рту застревают слова…»

      Во рту застревают слова,

      И в городе меньше свинины.

      Европа и даже Москва

      Построены не из резины.

      Морская волнуется гладь.

      Капусту не вытеснит репа.

      И некому рук не пожать,

      Давно все и лепо, и скрепо.

      Татаро-монголы идут,

      Бурято-якуты взлетели.

      Селькупы взошли на редут.

      И вепсы гуляют без цели.

      А нам улучшают Москву

      Да так, что почище Эболы.

      Татаро-монголы, ау,

      Спасите, татаро-монголы…

      «Москва протягивает ножки…»

      Москва протягивает ножки.

      Застыли Кафка и Дали.

      Какие к дьяволу бомбежки?

      Тут экскаваторы пришли.

      Для процветания России,

      А не разрухи в голове,

      Они киоски посносили

      По всей страдалице Москве.

      Пора считать зарплату в центах.

      Какие доллары для нас?

      Зато в пустых торговых центрах

      Не будет пусто, как сейчас.

      Разнообразною толпою

      В ТЦ, где рай и благодать,

      Мы все придем за шаурмою.

      А что еще там покупать?

      Портрет царя не помогает.

      Хоть вы за Родину горой,

      Вас высшей мерой награждает

      Мострибунал за самострой.

      На Мавзолее в ус не дуют,

      Зато идут в Охотный ряд,

      Где ипотечники бунтуют

      И дальнобойщики бузят.

      Снесут кремлевские палаты,

      Как самострой наверняка.

      Не улетит он от расплаты,

      Орел двуглавый табака.

      Кругом великие победы.

      Везде и всюду. От и до.

      А палачи и людоеды

      Возмущены шарли эбдо.

      «Ехали цыгане – не догонишь…»

      Ехали цыгане – не догонишь.

      Пели они песни – не поймешь.

      А у нас опять бомбят Воронеж,

      Так, что вся Москва идет под нож.

      Посносили, гады, в самом деле.

      Все прошло, как с яблонь белый дым.

      Золотые кудри поседели,

      Мы у края пропасти стоим.

      Можно даже крыть с трибуны матом,

      Улучшая скрепы днем с огнем.

      Доллар тихо падает домкратом.

      Ты меня не спрашивай о нем.

      Никогда не видел я Мадеру.

      Лабутены вышли из могил.

      Потеряли истинную веру,

      А