Кормление уток на берегу реки Сходни (сборник). Евгений Лесин

очень смешным,

      Пожалуйста, смейтесь, а мне расхотелось,

      И я только плачу, и то над своим.

      Победа рекламных огней пропаганды.

      Вам партия светит – ум, совесть и честь,

      Когда фонари не горят, а гирлянды

      Сияют повсюду, и нечего есть.

      Зато есть и счастье, и даже свобода

      Сказать, как хорош господин президент.

      И как замечательна новая мода:

      На голый асфальт навалить реагент.

      Эксперты расскажут про квоты и льготы,

      Про то, что соседи друг друга едят…

      Живут за границей загранпатриоты

      И как-то не очень стремятся назад.

      «Снег выпал. И сразу – свободы глоток…»

      Снег выпал. И сразу – свободы глоток.

      И сразу – январская сила.

      На Чистом пруду очищают каток.

      Зима, что ли, вдруг наступила?

      Все снегом покрыто. Нужны ли слова?

      Светло наконец-то, ребята.

      Как будто в Россию вернулась Москва.

      И год где-то 75-й.

      Снег выпал. И сразу вернулся уют.

      Попрятались черные банды.

      И даже гирлянды не так достают,

      Проклятые ваши гирлянды.

      Снег выпал, а власть – ну хоть в чем-то права —

      Пока не очнулась, спасибо.

      Как будто в Россию вернулась Москва,

      Как будто вернулась в Россию.

      «Ты лежала сонная…»

      Ты лежала сонная,

      Как Большая Бронная.

      Колыханье дуновений,

      Благовоннолонная.

      Говорили пленные:

      Нам нужны пельменные,

      А не то вести не будем

      Речи откровенные.

      Ванная не ванная,

      Манна не желанная.

      Смена вех в прямом эфире

      И война диванная.

      Слабая и тленная,

      Потому и ценная,

      Я всегда тобой любуюсь,

      Оболочка бренная.

      Власти незаконные,

      Господа поклонные

      И созвездия сияют

      Вечно благосклонные.

      Жизнь идет отменная,

      Вся Кривоколенная.

      Первым делом колыханья,

      А потом – вселенная.

      «Кто-то просто нищий, кто-то нищий духом…»

      Кто-то просто нищий, кто-то нищий духом,

      Кто-то люто верит местному ТВ.

      Кто-то верит богу, кто-то верит слухам,

      Что живем не в Грозном, а еще в Москве.

      У кого кормушка, у кого погоны.

      У меня Россия, я-то в ней живу.

      Тушинских трамваев польские вагоны

      Ехали на Сокол в серую Москву.

      У кого в Брюсселе вилла или в Риме.

      Так бывает часто, если патриот,

      Голосуешь сердцем за святое имя,

      Если не предатель, если за народ.

      А народ уткнулся: кто-то в телефоны,

      Кто-то за окошко – в неба синеву.

      Тушинских трамваев польские вагоны

      Ехали на Сокол в серую Москву.

      «А у вас тут опять: ну и ну…»

      А у вас тут опять: ну и ну.

      Полусладкое кажется брютом.

      Клеветать на родную страну

      Еду в «Татре» я третьим маршрутом.

      У меня за окном красота,

      А у вас – как под елкой наврали.

      Даже снег ведь у вас – клевета.

      И не выпал. И сразу убрали.

      За окном замечательный вид.

      Снег лежит по бульварам обильно.

      Пассажир за спиною храпит.

      Похмелился, наверное, сильно.

      По Москва-реке прет ледокол,

      Проявляя ненужную силу.

      Даже если пишу я про Кельн,

      Все равно я пишу про Россию.

      Примечание. Для тех, кто за рулем: лирический герой едет в трамвае Татра Т3, маршрут № 3, а не бомбит без страха и упрека на автомобиле (есть же, поди, еще и автомобили «Татра»?). Конец примечания.

      «На Лазоревом проезде…»

      На Лазоревом проезде

      Драка в рюмочной «Уют».

      Дураки всегда на месте.

      Нам сегодня тут нальют.

      Возле Яузы стояли,

      Выпивали