Мы с тобою лишь два отголоска. Марина Цветаева

высока.

      Мой – так несомненно и так непреложно,

      Как эта рука.

      Опять с узелком подойду утром рано

      К больничным дверям.

      Вы просто уехали в жаркие страны,

      К великим морям.

      Я Вас целовала! Я Вам колдовала!

      Смеюсь над загробною тьмой!

      Я смерти не верю! Я жду Вас с вокзала —

      Домой.

      Пусть листья осыпались, смыты и стерты

      На траурных лентах слова.

      И если для целого мира Вы мертвый,

      Я тоже мертва.

      Я вижу, я чувствую, – чую Вас всюду!

      – Что ленты от Ваших венков! —

      Я Вас не забыла и Вас не забуду

      Во веки веков!

      Таких обещаний я знаю бесцельность,

      Я знаю тщету.

      – Письмо в бесконечность. – Письмо в беспредельность —

      Письмо в пустоту.

      4 октября 1914

      «Под лаской плюшевого пледа…»

      Под лаской плюшевого пледа

      Вчерашний вызываю сон.

      Что это было? – Чья победа? —

      Кто побежден?

      Всё передумываю снова,

      Всем перемучиваюсь вновь.

      В том, для чего не знаю слова,

      Была ль любовь?

      Кто был охотник? – Кто – добыча?

      Всё дьявольски-наоборот!

      Что понял, длительно мурлыча,

      Сибирский кот?

      В том поединке своеволий

      Кто, в чьей руке был только мяч?

      Чье сердце – Ваше ли, мое ли —

      Летело вскачь?

      И всё-таки – что ж это было?

      Чего так хочется и жаль?

      Так и не знаю: победила ль?

      Побеждена ль?

      23 октября 1914

      «Над Феодосией угас…»

      Над Феодосией угас

      Навеки этот день весенний,

      И всюду удлиняет тени

      Прелестный предвечерний час.

      Захлебываясь от тоски,

      Иду одна, без всякой мысли,

      И опустились и повисли

      Две тоненьких моих руки.

      Иду вдоль генуэзских стен,

      Встречая ветра поцелуи,

      И платья шелковые струи

      Колеблются вокруг колен.

      И скромен ободок кольца,

      И трогательно мал и жалок

      Букет из нескольких фиалок

      Почти у самого лица.

      Иду вдоль крепостных валов,

      В тоске вечерней и весенней.

      И вечер удлиняет тени,

      И безнадежность ищет слов.

      Феодосия, 14 февраля 1914

      «При жизни Вы его любили…»

      При жизни Вы его любили,

      И в верности клялись навек,

      Несите же венки из лилий

      На свежий снег.

      Над горестным его ночлегом

      Помедлите на краткий срок,

      Чтоб он под этим первым снегом

      Не слишком дрог.

      Дыханием души и тела

      Согрейте ледяную кровь!

      Но если в Вас уже успела

      остыть любовь —

      К любовнику, – любите братца,

      Ребенка с венчиком на лбу, —

      Ему ведь не к кому прижаться

      В