Прошлой ночью с герцогом. Амелия Грей

она заявила:

      – В том, что вы хорошо заплатите, не сомневаюсь, но только что я объяснила, что не могу выполнить ваше желание, а приказывать мне вы не имеете права.

      Он наклонился еще ниже, и теперь между их губами было всего несколько дюймов.

      – Это не приказ, мисс Свифт, а предложение, причем вполне приличное, – мягко заметил Гриффин.

      От его близости и бархатного голоса у нее перехватило дыхание. Желание подчиниться ему было почти неодолимым. Ей больше не хотелось сделать шаг назад, выбежать из комнаты, она мечтала лишь об одном: угодить ему, – но…

      – Даже согласись я, это просто неосуществимо: мне понадобится больше времени, чтобы сделать все необходимые распоряжения в агентстве и приготовиться к продолжительному пребыванию в вашем доме. Я вынуждена отказаться, но, поверьте, у меня есть женщина, вполне способная справиться с поставленной задачей.

      Герцог посмотрел ей в глаза.

      – Скажите прямо: виной моя репутация?

      – Нет, – просто ответила Эсмеральда, – хотя, если честно, не могу понять почему: задуматься бы следовало.

      Особенно потому, что его присутствие насторожило все женские инстинкты, а по телу побежали мурашки.

      – Вы говорите это серьезно? – медленно скользя взглядом по ее лицу, уточнил Бенедикт.

      – Совершенно, – призналась Эсмеральда, вовсе не ощущая страха в его присутствии. – Не сомневайтесь: я смогу позаботиться о себе, если почувствую, что вы переступаете границы приличия и забываете о том, что джентльмен.

      Губы герцога изогнулись в улыбке, и Эсмеральда услышала тихий смешок. Как же он красив и в то же время дьявольски высокомерен! Невозможно отрицать, что ее неудержимо влечет к нему, и это притом, что она терпеть не может аристократов. И вот это уже удивительно. Конечно, она вполне может защититься от его притязаний, но сначала этого нужно захотеть. А для этого необходимо почаще напоминать себе, что именно из-за титулованного джентльмена жизнь ее матери изменилась столь драматично. У Эсмеральды не было никакого желания возвращаться в свет.

      – Можете быть спокойны на этот счет, мисс Свифт, но желание мое неизменно.

      Как же он упрям!

      – Я ценю, что вы, герцог…

      – Да, а потому не привык, чтобы мне возражали, – перебил Гриффин, закончив за нее фразу.

      – Вот именно, – прошептала Эсмеральда с горечью.

      Исподтишка наблюдая за ним, она лихорадочно пыталась найти ответ, который его бы удовлетворил. Его взгляд, близость тела, запах приводили в смятение ее чувства. Она ощущала, как слабеет ее решимость. Спорить с ним было выше ее сил, поэтому она громко фыркнула:

      – Вы ужасно упрямы, ваша светлость.

      Какая дерзость! Судя по виду, герцог не верил собственным ушам, и, откровенно говоря, она и сама не верила.

      Так говорить с герцогом!

      Пытаясь сгладить впечатление от непочтительной реплики, она добавила:

      – Ведь вы же сами сказали, что можно говорить что думаешь.

      – Да-да, это так: уважаю тех, у кого хватает смелости высказывать