Ветер и меч. Наталья Резанова

из тех времен, когда люди едва научились обрабатывать камень, и не отделялась от стены, из которой выступала. Фигура женщины, сочетавшейся со змеем. Древнейшее воплощение Богини, как символа Творения, власти и силы. Но другого символа, столь же почитаемого звезды с восемью лучами, звезды утренней и звезды вечерней, войны и любви, девственности и материнства – я не увидела над ее головой.

      Может быть, этот символ не столь древен, как мне представлялось. Но было в этой статуе обнаженной женщины, чье тело оплетал змей, нечто вызывающее почтение – величие… Мощь…

      Пока я смотрела на Богиню, зазвучала музыка. Я знала этот тон по храму Гекаты… По ту сторону Океана. Барабан и костяная флейта… Они меня что, совсем за невежду держат? У нас с детства учат, как подавлять и подчинять волю с помощью музыки и барабанного боя, и, когда Гекаба в Трое показывала мне свое умение, цели у нее, вероятно, были непростые… Только со мной это не проходит. Потому что я глуха к любой музыке. Утонченные лады, собачий лай, грохот прибоя – для меня все едино. Просто шум.

      Глядя на Богиню, Я отстегнула перевязь и положила меч на жертвенник со словами:

      – Царица над царицами, госпожа над госпожами, создавшая небо и землю, сохрани оружие своей служанки до ее возвращения.

      И после этого позволила себе обернуться. Жрицы сняли маски.

      – Мормо, – сказала старшая.

      – Горго, – сказала средняя.

      – Алфито, – сказала младшая.

      Это были их имена. Внешние, конечно.

      Я внимательно разглядывала их. Они оказались не чернокожими, как обычно представляешь себе жителей Земли Жары, а принадлежали к народу, похожему на фригийцев, но были бледнее, потому что лица их редко соприкасались с солнечными лучами. Вдобавок черты их казались словно смазанными из-за ношения масок.

      Мормо, старшая, смотрела на меня пристальнее других из-под морщинистых век. Она была почти лысой и походила на странную белую черепаху. У Горго глаза на одутловатом лице чернели, как маслины, и будто скрывались под такой же маслянистой пленкой. Младшая стояла, надменно вскинув голову, и в этом я уловила неуверенность.

      – Ты говорила, что не владеешь магией, – сказала Мормо.

      – Повторишь ли это перед лицом Богини?

      – Не владею.

      – Но ты умеешь останавливать кровь и затягивать раны?

      Она была, несомненно, умнее Хепри, и поняла, почему на мне нет шрамов.

      – Мы все более-менее это умеем.

      – И не считаете это магией?

      – Возможно, вы понимаете магию шире, чем мы.

      – У тебя есть личный Дар?

      – Очевидно, память. Вернее, запоминание историй прошлого для будущего.

      – Нет прошлого, нет будущего, – хрипло произнесла Горго. – Есть вечно длящееся «сейчас».

      Я положила руку на лунный образ и произнесла клятву, которую не нарушала и не собираюсь нарушать впредь.

      Из того, что я поклялась молчать о мистериях и обрядах храма, не следует, что я ничего не скажу о его жрицах. Их было много, около полусотни. Будет ли правильным отметить, что я