«Не чужие» и другие истории. Ольга Погодина-Кузмина

>Аллегро мольто.

      Аллегро.

      Аллегро виваче.

      Виво, виваче, престо!

* * *

      Сегодня был странный сон. Мы шли по Набережной Неисцелимых – Дягилев и я. Он – значительный, высокомерный. Шиншилла – так его называли из-за рано поседевшей пряди, вот здесь, надо лбом.

      «Шиншилла знает всё об искусстве! – шептались девочки в кордебалете. – Он играет на фортепьяно лучше нашего аккомпаниатора… Он лучший во всем!»

      Дорогой Сережа! Шел рядом и ругал меня.

      «Ты бездарность, тупица. Ничего не добилась в жизни, и ничего не добьешься. Тебя взяли в труппу из жалости, ты ни к чему не пригодна…» Я пыталась возражать, вспоминала свои успехи, но он не слушал. С удивлением думала – за что? Ведь раньше он хвалил меня, а теперь так холоден и строг…

      Я должна заниматься экзерсисом танцевальным. Я должна развивать мои мышцы. Я буду танцевать еще лучше. Сергей Павлович станет доволен… Он снова полюбит меня…

      Дягиль – это лекарственная трава. В деревне есть такое слово – «дяглый». Это значит здоровый, сильный.

      Я сильно любила его. И люблю до сих пор.

* * *

      Я нашла волшебный фонарь, огарок свечи. Тени блуждают по стенам – карнавал, веселая толпа, гондолы у пристани. Доктор Песте, Моретта – молчаливая красавица, Пульчинелла – вечно обманут женой.

      Ольга варит чай из брусничных листьев.

      «Почему все эти дни я вспоминаю Сережу?» Она улыбается: «Ты забыла, сегодня его день рождения».

      Боже, боже! Как можно забыть…

      Который по счету? Я перестала слышать время!

      Нашла календарь. 1872-й, високосный год, тоже начался в понедельник. Женщины носят пышные юбки, турнюры, локоны, вуали с мушками. Повсюду в Европе строятся железные дороги.

      Состоялся первый международный турнир по футболу. Играли команды Англии и Шотландии. Не было забито ни одного мяча.

      Первый Интернационал исключил из своих рядов анархистов, сторонников Бакунина. Победили идеи Карла Маркса: «С уничтожением классов должно само собой исчезнуть неравенство, несправедливость и угнетение одного человека другим…»

      А что у нас? В Москве запустили первый трамвай на конной тяге. Достоевский печатает «Бесов» – роковую книгу, которая ничего не предотвратила.

      Ольга, смотри, вот запись! «31 марта 1872 года, в Новгородской губернии, в усадьбе своих предков, родился будущий реформатор русского театра, Сергей Павлович Дягилев». Всего три строчки. И портрет.

* * *

      Матильда Кшесинская родилась в том же году, в августе. Интриганка, насмешница, селимена – возлюбленная сразу нескольких принцев.

      Премьера, триумф! Сколько цветов! Сколько оваций! Она бежит за кулисы, из груди доносится рыдание. К ней спешит хореограф.

      «К чему эти слезы, Малечка? У вас колоссальный успех!»

      «Да, но ведь у вас тоже!»

      Такие ходят сплетни про нее. Мол, она не выносит соперниц и даже соперников, заставила Нижинского уйти с императорской сцены, уехать с Дягилевым в Париж.

      Мол, по ее совету Нижинский в «Жизели» вышел в облегающем трико, которое своим откровенным видом оскорбило императрицу…

      Нет, нужно совершенно не разбираться в деле, чтобы поверить в это!

      Во-первых, что такое Императорский балет? Придворная служба. Дисциплина, иерархия, порядок. Костюмы утверждал сам Теляковский, артисты ничего не могли изменить. Во-вторых, Мария Федоровна выходила со спектакля спокойной и весьма довольной представлением – это видели сотни людей. В-третьих, Вацлав ни разу не обмолвился об этом случае, он не придавал ему значения.

      Да, были интриги, доносы, зависть и ревность. «Нижинский слишком хорош, он затмевает партнершу». Но разве затмевал он Павлову, Карсавину? Нет, он им помогал парить над сценой. С ними поднимался ввысь, обращая тело в тот инструмент, которым говорит душа…

      Я говорю Ольге:

      – Знай, это неправда, что балерины желают друг другу зла: не получить роль, упасть, сломать ногу…

      – Нет, конечно, нет! Одна балерина может желать другой только смерти!

* * *

      – Второе апреля. Весь день идет снег, и батареи больше не греют.

      – Вчера Ольга принесла откуда-то два сломанных стула. Дерево живое, оно горит веселее, чем уголь. Долго смотрели в огонь.

      – Разве это не чудо, что в нашей комнате сохранился камин? Это знак свыше – значит, нам позволяется жить, заботиться о телесном.

      – Долго не спали этой ночью. Сидели, прислонившись спиной к теплу, опять вспоминали Дягилева.

      – Почему Сережу лучше знают в Париже, Лондоне, в Америке, в Монако?

      – Неудивительно. Звезда его вспыхнула и сияла там, на лучших европейских сценах.

      – Да, это так. Из России он черпал сокровища памяти, здесь искал танцовщиков, композиторов, живописцев. Собиратель редкостей, гранильщик бриллиантов.

      – Он прививал толпе свой