Лекарство для покойника. Фридрих Незнанский

людей какое-то несчастье.

      — Пусть звонят по «02», — опять буркнул Грязнов. — Я возьму.

      Солонин с трудом сдерживал смех.

      Телефон между тем все еще звонил.

      — И что, так никто и не подойдет? — удивился Генеральный прокурор.

      Высокопоставленные собутыльники пожали плечами. Дескать, эта телефонная вакханалия их не касается.

      Демидов сам снял трубку и переключил разговор на динамик, чтобы всем было слышно.

      — Александр, — строго сказал оттуда женский голос (это была Ирина Генриховна). — Александр! Не хочу больше слышать никакого вранья про срочную работу. Немедленно — домой. — Вслед за этим пошли короткие гудки.

      У Генерального прокурора отвисла челюсть. Они с Турецким были тезками.

      Заместитель Генерального прокурора Меркулов К. Д. Москва. 23 августа, утро

      Коридоры власти по степени своей суеты напоминали муравейник. Впрочем, при ближайшем рассмотрении это сравнение оказывалось неточным, поскольку суета эта, в отличие от насекомых, выглядела на редкость бестолковой. С другой стороны, так могло показаться лишь непосвященному наблюдателю, поскольку все телодвижения в стенах Государственной Думы имели свой скрытый смысл.

      Парламентарии спешили в буфет или только что вышли из него. Журналисты спешили поймать парламентариев в этот короткий промежуток времени. Третья группа разношерстных граждан, непонятно как сюда попавшая, не спешила вовсе, но именно она-то и была самой многочисленной. Вероятно, она состояла из помощников депутатов, добровольных помощников официальных помощников депутатов, телохранителей добровольных помощников официальных помощников депутатов... ну и дальше в таком же духе.

      Такая вот примерно картина открылась Меркулову, когда после довольно длительного перерыва ему пришлось посетить российский парламент для выступления с докладом о текущих громких расследованиях. Свежеиспеченный Генеральный прокурор был еще в этих вопросах не совсем, как говорят, копенгаген, так что Константину Дмитриевичу пришлось защищать честь мундира перед народными избранниками в здании на Охотном ряду. Ну да не впервой. Тихий ровный голос, очки в тонкой оправе, прямой откровенный взгляд и корректные ответы на самые хамские вопросы традиционно производили впечатление. Сошло и на этот раз.

      Голова, правда, немножко болела, а так все было в порядке.

      После окончания заседания спикер Думы Сапожников пригласил Меркулова к себе в кабинет. Грузный, с вечно красным лицом, он спасался от духоты, все еще допекавшей людей его комплекции, только за собственным столом, на котором работало сразу два вентилятора. Кондиционера в кабинете отчего-то не было.

      Меркулов, совершенно не представляя, о чем пойдет разговор, внимательно оглядел спикера и попытался припомнить, что о нем известно. Стандартный на сегодняшний день тип политика. Пятьдесят с хвостиком. Член крупной левой фракции. Что же еще?

      — Многоуважаемый Константин Дмитриевич! — начал Сапожников, поворачивая один из вентиляторов на