Русские беседы: лица и ситуации. Андрей Тесля

купцами, ведущими обширную торговлю с Китаем, были миллионщики, Мыльниковы, Сибиряковы и другие; но все они оставались верны старинным русским, отцовским и дедовским обычаям: в каменных домах большие комнаты содержали в совершенной чистоте, и для того никогда в них не ходили, ежились в двух-трех чуланах, спали на сундуках, в коих прятали свое золото, и при неимоверной, даже смешной дешевизне, ели с семьею одну солянку, запивая ее квасом или пивом.

      Совсем не таков был купчик, к которому судьба привела меня на квартиру. Алексей Иванов Полевой, родом из Курска, лет сорока с небольшим, был весьма небогат, но весьма тароват, словоохотен и любознателен. Жена у него красавица, хотя уже дочь выдана замуж […] Он гордился не столько ею самою, как ее рожденьем: у них был девятилетний сынишка Николай, нежный, беленький, худенький мальчик, который влюблен был в грамоту и бредил стихами. С худой ли, с хорошей ли стороны он теперь известен всей России»[94].

      По возвращении в Иркутск Вигель вновь остановился у Полевых, желая знать последние новости о происшедшем за его отсутствие в «большом мире»:

      «Для удовлетворения любопытства моего ничего не мог я лучше избрать: Полевой занимался европейскою политикой гораздо более, чем азиятскою своею торговлей. В нем была заметна наклонность к тому, чему тогда не было еще имени и что ныне называют либерализм, и он выписывал все газеты, на русском языке тогда выходившие»[95].

      В этом описании мемуарист и старший сын купца сходятся в оценке предпринимательских успехов Алексея Евсеевича (в чем им возражает младший сын, отстаивавший коммерческую разумность предприятий отца и сетовавший скорее на «злую судьбу»). Однако как бы то ни было, в 1811 г. отец Николая отправляется в Москву, собираясь перебраться туда со всем семейством. Дальнейшие подробности биографии Полевого мы не будем излагать, отсылая к рассказу самого автора, предпосланному «Очеркам русской литературы» (1839), скорректированному в I части записок Ксенофонта. Отметим лишь, что после года в Москве вернется в нее Николай Полевой из Курска уже в 1820 г., чтобы обосноваться там надолго. Смерть отца (1822) развязывает ему руки, и теперь он может пуститься в мир литературы и знаний так привлекавший его, уже без оглядки.

      Отметим попутно, что возраст – понятие социальное, разное для разных групп. Так, дворянская молодежь начала XIX в. взрослела быстро, а вот как рассказывает кн. П. А. Вяземский о начальной истории «Московского Телеграфа»:

      «[…] Полевой со мной познакомился и бывал у меня по утрам. Однажды застал он у меня графа Михаила Вьельгорского. Речь зашла о журналистике. Вьельгорский спросил Полевого, что он делает теперь. – Да покамест ничего, – отвечал он. – Зачем не приметесь вы издавать журнал? – продолжал граф. Тот благоразумно отнекивался за недостатком средств и других приготовительных пособий. Юноша был тогда скромен и застенчив. Вьельгорский настаивал и преследовал мысль свою; он указал

94

Вигель Ф. Ф. Записки. В 2 т. Т. I / Ред. и вступ. ст. С. Я. Штрайха. – М.: Артель писателей «Круг», 1928. С. 245.

95

Там же. С. 253.