Лихолетье Руси. Сбросить проклятое Иго!. Юрий Галинский

Оттого все оно, что обезлюдела московская земля после сечи Куликовской, остальным ослабление от поборов дали. Ведомо мне: не платит Москва в Орду дань после мамайщины… Теперь вот давайте судить-рядить, что делать станем.

      – Выходит, был бы покос, да пришел мороз! – желчно заметил Рудак, его дряблые щеки, заросшие седыми волосами, всколыхнул едкий смешок.

      – Тут не можно, там тоже с рязанцами сыр-бор не разведешь. Конец ватаге пришел, так, что ли, Гордей? – раздраженно выкрикнул Епишка, его рябое от оспы лицо перекосилось, сузившимися шальными глазами зло смотрел он на Гордея.

      – Заткнись, Епишка! Раздор посеять хочешь? Не дам! – вспыхнул чернобородый; густые, сросшиеся на переносице брови, под которыми углились темные глаза, сердито нахмурились. – Никого не неволю, тебя ж тем паче! Кто как хочет, пусть так и делает! – громовым басом заорал он. – Зачем я вас на рязанские земли зову? Боярским и монастырским людям худо там живется, вот и начнут они к нам приставать. На Рязани мы скоро войдем в силу.

      – Гордей дело говорит, надо за Оку подаваться, – поддержал атамана Клепа.

      Спорили недолго. Большинство ватажников вскоре согласилось с вожаком. Лишь четверо, в том числе Епишка, решили остаться в коломенском лесу.

      – А с острожником как? – напомнил Рудак.

      – Верно! Забыли вовсе! Не с собой же его брать, ан и отпустить не можно! – зашумели лесовики.

      – Оно б и очень можно, да никак нельзя! – вставил свое слово Митрошка.

      – Можно, не можно! – передразнил его рябой. – Повесить острожника на суку, и весь сказ!

      – Дело Епишка орет! Одним ворогом меньше будет!..

      Жизнь Федора снова оказалась в опасности, и снова на выручку ему пришел лесной атаман.

      – Погодьте, молодцы! – властно остановил он лесовиков, которые уже намерились идти за пленником.

      – Прежде поговорить с ним хочу. Может, что за предателя узнаем. А порешить его успеем, не убежит.

      – Ишь, заступник нашелся, – буркнул Епишка, сизые пятна на его широких скулах побагровели от злости. – Чего там годить? – выкрикнул он; ища поддержки, забегал серыми колючими глазами по лицам лесовиков. Но те молчали, и рябой, не преминув в сердцах сплюнуть, смирился.

      Глава 5

      Уже несколько дней томился пленный порубежник в разбойном стане. Раз в день в землянке появлялся молчаливый Клепа. Все остальное время Федор оставался один взаперти. Казалось, о нем забыли. Лесовики готовились к уходу в Рязанское княжество и были заняты сборами. Главный недруг порубежника – рябой вместе с тремя своими дружками исчезли из лесного лагеря: видимо, отправились куда-то на разбойный промысел.

      Стояли теплые, солнечные дни, хотя уже наступила осень. Все больше желтых и красно-бурых пятен появлялось среди темно-зеленой листвы дубов и лип, все дольше зависал по утрам туман в ложбинах, к югу потянулись косяки журавлей, диких уток и гусей.

      Нога Федора почти зажила, и он всерьез стал готовиться к побегу. Ему повезло: роясь в тряпье, сваленном