Как зачать ребенка. Анна Берсенева

на все эти мотивы жизнь может ответить не менее неожиданным образом.

      Подросшее чадо заявит: «Я вас не просил меня рожать и никаких денег вам не обещал, так что отстаньте от меня со своей старостью».

      Сын физика-ядерщика, вместо того чтобы продолжать дело жизни отца, станет воздушным гимнастом в цирке.

      Досужие сплетницы, исчерпав тему «пустоцвета», найдут себе новую – например, станут болтать о том, что ребенок у вас получился неудачный: уж ему год, а он молчит как рыба, небось больной.

      С уходом мужа к любовнице ситуация и вовсе складывается в точности по истории, которую рассказывал старый еврей, переживший бомбежки Москвы в 1941 году: «Вот вы мне говорите: судьба… А я вам скажу, что такое судьба. Один мой приятель во время бомбежки всегда бежал в бомбоубежище, а другой оставался дома, хотя жил на последнем этаже. И что вы думаете? Судьба таки есть! Тот, который бежал в бомбоубежище, выжил. А того, который сидел дома, убило бомбой». Вот и с мужем, которого ребенок призван удержать, «судьба таки есть». Один мужчина уйдет к любовнице, несмотря ни на что, роди ему хоть десять детей. А другой, не будь ребенка, ушел бы, но ради ребенка останется. А после того как он останется, закон «таки судьбы» начнет работать дальше: может быть, все с ним у жены перемелется и сладится, а может, эта предусмотрительная дама сто раз задумается, нужна ли ей даже ради ребенка жалкая видимость семейной жизни…

      Ну, а уж радость от голубых и розовых рюшечек и подавно полиняет очень быстро: например, как только мамаше станет понятно, что ребенок ночами кричит, и потому по утрам ей уже не до того, чтобы умиляться всякой ерунде.

      И только любовь – самая обыкновенная, ничем рациональным не объясняемая любовь к ребенку – оказывается тем единственным мотивом, который не подведет никогда.

      Но как же трудно смириться с мыслью, что эта любовь останется невостребованной, что она просто повиснет в воздухе, как улыбка Чеширского Кота!

      А многие и не собираются с этим смиряться.

      Конечно, наша жизнь, даже в последние лет двадцать, сильно переменилась. Конечно, сейчас гораздо больше людей, чем во времена моей молодости, испытывают трудности с зачатием. Кто его знает, почему это произошло: одни винят экологическую ситуацию, другие – генетически модифицированные продукты, третьи – резко возросшие психологические нагрузки и стрессы…

      Но дело-то в том, что и наука ведь изменилась за эти «модифицированные» годы до неузнаваемости! Если тридцать лет назад диагноз «непроходимость маточных труб» звучал для большинства женщин приговором, потому что искусственное зачатие могли себе позволить, наверное, только султаны Брунея с их золотыми унитазами, то теперь картина выглядит совершенно иначе. Трудно найти в цивилизованном мире человека, который никогда не слышал бы про «детей из пробирки». И в обществе (во всяком случае, в цивилизованном обществе) давно уже произошло осознание того, что ничего экзотического в таких детях нет.

      Некоторое время, кстати, бытовало мнение, будто бы «пробирочные»