Черное эхо. Майкл Коннелли

жаль.

      – Может, мне следовало обидеться за эту проверку, но я не обиделся. То был логичный шаг в вашем расследовании. Я бы сделал то же самое. Вы берете всех, кто соответствует данному профилю – профилю «туннельной крысы», – и просеиваете сквозь сито имеющихся улик.

      – Вы не являетесь подозреваемым по делу, Босх, с вас довольно? Так что все в порядке, забудьте.

      – Я знаю, что я не подозреваемый. – Он издал короткий принужденный смешок. – Я был временно отстранен от должности и отбывал этот вынужденный отпуск в Мексике, могу доказать. Но вы и так знаете. Поэтому в том, что касается меня, я плюну и забуду. Но мне нужно получить то, что у вас есть на Медоуза. Вы забрали его досье со всеми материалами еще в сентябре. Вы, очевидно, провели полную разработку Медоуза. Внешнее наблюдение… его связи, окружение, биография. Возможно даже – готов поспорить, – вы вызывали его к себе и допрашивали. Все это нужно мне сейчас, сегодня, а не через три-четыре недели, когда какие-нибудь инстанции поставят на этом какие-нибудь визы.

      Вернулась официантка с кофе и водой. Уиш придвинула к себе стакан, но пить не стала.

      – Детектив Босх, вы отстранены от дела. Я сожалею. Не мне следовало сообщать вам об этом. Но это так. Когда вернетесь к себе в офис, то узнаете. После вашего ухода мы сделали один звонок.

      Босх держал чашку обеими руками, поставив локти на стол. Он осторожно поставил ее на блюдце на тот случай, если руки начнут дрожать.

      – Что вы сделали? – переспросил он.

      – Мне очень жаль, – сказала Элинор Уиш. – После вашего ухода Рурк… помните, тот человек, которому вы сунули под нос фотографию? Так вот, он позвонил по номеру, который был написан на вашей карточке, и поговорил с лейтенантом Паундзом. Он рассказал о вашем сегодняшнем визите и высказал предположение, что налицо конфликт интересов, поскольку вы расследуете смерть своего бывшего друга. Он и еще кое-что прибавил и…

      – Что именно?

      – Послушайте, Босх, я многое о вас знаю. Я признаю, что мы подняли на вас материалы, мы вас проверяли. Черт, для этого нам даже не требовалось ваше досье – достаточно было почитать тогдашние газеты. О том вашем деле Кукольника. Так что я хорошо понимаю, чего вы уже натерпелись от людей, проводивших внутреннее расследование. Нам не стоило так поступать, но то было решение Рурка. Он…

      – Что он еще им сказал?

      – Он сказал правду. Сказал, что в ходе расследования всплыли оба имени: ваше и Медоуза. Сказал, что вы знали друг друга. И попросил, чтобы вас отстранили от дела. Так что все это теперь не имеет значения.

      Босх смотрел в сторону, за перегородку кабинки.

      – Я хочу услышать от вас ответ, – сказал он. – Я подозреваемый?

      – Нет. По крайней мере, вы им не были, пока не явились к нам сегодня утром. А теперь уже не знаю. Я стараюсь быть откровенной. Попытайтесь взглянуть на дело с нашей точки зрения. Некий человек, к которому мы приглядывались в прошлом году, приходит к нам и заявляет, что он расследует убийство другого человека, к которому мы приглядывались еще пристальнее. И этот