ВладеЛина. Анастасия Румянцева

/p>

      Воняет отвратно. Кто-то в ночном клубе перепил и едва донес содержимое до туалета, но промахнулся. По полу стелется белесый туман, который проникает с танцпола через щель под дверью. Варя пытается оттолкнуть его ногами, но страх нашептывает: он пришел за тобой. Слезы бегут по щекам, дыхание сбивается. Пульс явно зашкаливает.

      Не выдерживая, Варя перекидывает через плечо серебристый клатч и, опираясь на стену, встает. Выходит в коридор, а оттуда попадает в калейдоскоп красок и толпу молодежи, которая бьется в экстазе под музыку, позабыв про ритм. Варя пытается вспомнить, как вообще оказалась здесь, но последний час стерся из памяти. Вырван с корнем.

      Сдохни, сдохни, сдохни…

      Она хватается за голову и кричит. Тучный парень задевает ее плечом, и Варя падает в живое море из тел. Обоняние обостряется. Она чувствует яркие запахи дешевых духов вперемешку с алкоголем и потом. Зажимает ладонью рот и выбирается с танцпола в сторону черного выхода. Над ним зелеными буквами горит «EXIT».

      Она валится на двери и оказывается в переулке между зданиями. Громыхание музыки остается за стенами клуба. А Варю охватывает минутное облегчение.

      Сдохни, тварь!

      В тишине голос звучит громче и злее. Варя вздрагивает, нервно выдыхает. Она бежит к дороге, но колени то и дело подгибаются. Стук шпилек разносится по воздуху. Перед глазами все плывет и сливается в единую массу. Как карусель, мир вертится вокруг Вари с каждой секундой быстрее и быстрее. Она замирает на месте, дрожащими пальцами достает из клатча розовый смартфон. Заходит в список контактов и щурится, силясь рассмотреть. Последний значится, как «Бессонов В».

      Варя не успевает нажать на вызов. Гудок и визг шин рассекают воздух, и она видит ослепительный свет фар.

      Сдохни, тварь.

      Последнее, что она слышит.

      ГЛАВА 1. ЗА УЛЫБКОЙ ПРЯЧЕТСЯ СТРАХ

      Бессонная ночь играет на нервах, как пьяный гитарист на балалайке. Вроде знакомо, вроде похоже, но так неумело, что слух режет. Правда за семь часов пути Элина почти убедила себя, что не боится поездов. И заодно заработала мигрень.

      Она раскрывает двери и выходит в узкий коридор, который поспешно набивается людьми. Каждый норовит перекричать другого. Сонные дети цепляются за родителей, к окну прижимается дед, а от его пиджака несет куревом за километр. Элина отмечает детали на автомате, как робот. Но желание одно – сбежать из поезда, иначе сердце разорвется от страха.

      – Девушка, не толкайтесь! – капризно восклицает женщина, когда она вытаскивает из купе маленький чемодан на колесах. И даже ответить не может, пересохшие губы слиплись, а в голове шумит ветер.

      Незнакомка напоминает грозовое облако, и в ее огромных очках Элина разглядывает свое отражение. От прически остались жалкие пряди, лицо осунулось. Да и от одежды веет деревенщиной. Рваные джинсы, полосатая майка. Пришлось так одеться, чтобы не привлекать лишнего внимания. Но внешность – ее козырь, она не может его потерять, иначе весь план трещит по швам, как сумка, набитая хламом.

      Элина отворачивается и проталкивается к выходу, а стук сердца вторит каждому шагу.

      Быстрее, быстрее…

      Подгоняет она себя и чуть ли не кубарем летит со ступенек на перрон. Колесики чемодана натужно скрипят, когда Элина валится на него, чтобы удержать равновесие. Душное марево июньского солнца ласково ловит ее в объятия. Даже в бане не так жарко. Одежда мгновенно мокнет и прилипает к телу, а белую кожу нещадно палит солнце. Окружающий мир замедляется, звуки сплетаются в какофонию. Паника! Только так можно объяснить лихорадочное биение сердца.

      Вдох, выдох.

      Надо отойти подальше от поезда, и все будет хорошо.

      Вдох, выдох.

      – Вам плохо? – к ней подходит молодой проводник в темно-синей форме. Гладко выбритый, угловатый, как подросток.

      Элина только качает головой и с трудом выпрямляется. Взгляд фокусируется на голубом здании Рижского вокзала. Причудливое, с арочными окнами, оно абсолютно не вписывается в современную жизнь, словно переместилось из фривольного романа барышни. Поток людей рекой течет между Элиной и зданием, но она упрямо проталкивается вперед, и лишь когда стены отрезают ее от гудящего поезда, мысли начинают выстраиваться в нечто рациональное.

      Половина одиннадцатого утра. У нее в запасе полчаса, чтобы успеть привести себя в порядок и добраться до универмага Крестовского возле станции метро Рижская. Опоздать она не имеет права.

      Элина направляется к туалету, к которому цепочкой идет очередь, и становится в самый конец. Нервно переминается с ноги на ногу, тяжело вздыхает. И тут же резко сгибается:

      – Простите, – она морщится, руками хватается за живот. – Можно вне очереди? Мне очень надо.

      Капельки пота скатываются по вискам. Имитировать боль не приходится, она и правда чувствует себя, как разбитый бокал. Мигрень разрастается от висков к затылку, так что перед глазами пляшут оранжевые круги. Женщины испуганно теснятся, пропуская ее, и она поспешно закрывается