Восхождение Рэнсом-сити. Феликс Гилман

и мерзавец, но свой. Кто-то хотел избавиться от него, пока он не навлек на нас беду. Кто-то рассчитывал разбогатеть, договорившись с Линией. Все это время мой отец поддерживал нейтралитет. Как священник, он не вмешивался в политику. Но сейчас он высказался против Грейди и в пользу Линии. И люди к нему прислушались.

      Вскоре после этого человек сто из городских, вооружившись кирками и несколькими ружьями, поднялись к шахте Грейди. Они колотили в закрытые двери и окна и кричали «Сдавайся, Грейди». Один из подручных Грейди открыл огонь, и в последовавшей стычке погибли два человека и еще несколько были ранены. Часть взрывчатки подорвалась, и третий ствол шахты Грейди ненадолго превратился во вполне приличный вулкан. И разумеется, у линейных не было выбора, кроме как – для нашего же блага и поддержания порядка – вмешаться и разрешить ситуацию силой, с помощью шумогенераторов и ядовитого газа. Затем, чтобы не останавливать работу шахты Грейди, которая, по их словам, имела решающее значение для военных действий, они были вынуждены захватить ее. Мистера Грейди увезли на суд в Хэрроу-Кросс. Он был стар и умер в пути. С тех пор Восточный Конлан принадлежал Линии, отчасти явно, отчасти неочевидно, так, что не выразишь словами. Люди уже не слушали моего отца, как прежде. Его чужеземное происхождение, раньше считавшееся знаком, свидетельствовавшим о небывалой мудрости, теперь сделало отца недостойным доверия – горячей головой, лишенным здравомыслия бунтарем.

      Другой долг был всего лишь денежным, но отец умер, так и не сумев расплатиться, хотя брался за любую работу и трудился, забыв о достоинстве и не разгибая спины. Он продал нашу лучшую мебель, а та, что осталась, была для него слишком мала, и мне кажется, что именно поэтому отец стал сутулиться все сильнее и сильнее. Год за годом он словно усыхал до тех пор, пока от него ничего не осталось, и умер в нищете. Мы всегда мало говорили, и я не знаю, сожалел ли он о договоре с Линией.

      Моя сестра Мэй запомнила все иначе и утверждает, что виной всему были неудачные сделки отца, но я знаю то, что знаю.

* * *

      Я работал весь день, но не сказал многого из того, что хотел. Я не сказал ничего о том, как впервые заинтересовался математикой. Тогда я еще не вставал с постели – хотя лечение линейных наставило меня на путь выздоровления, это не значило, что я чудесным образом исцелился, вскочил с кровати и пошел как ни в чем не бывало. У отца было несколько старых фолиантов, а позднее я заказал собрание книг, изданных в Джаспере компанией Альфреда Бакстера, несколько энциклопедий, книги о ведении дел и множество разных альманахов. Я продал их с маленькой наценкой немногим грамотным горожанам Конлана, странствующим торговцам и тем джентльменам, которые не умели читать, но думали, что с книгами их дом будет выглядеть так же изысканно, как богатые дома в больших городах. Прежде чем продать, я прочел все эти книги сам. Не хочу хвастаться, но я из тех, кого называют самоучкой. Это значит, что я сам научился почти всему, что знаю, и именно поэтому некоторые мои взгляды отклоняются от общепринятых, а джасперские профессора