Шестипалый. Владимир Резник

сказчики.

      – История, – говорят они, – это полотно, висящее перед рассказчиком и видимое пока что только ему.

      Оно, конечно, так. Но вот если отодвинуться чуть подальше от картины, которую мы собираемся описывать, то окажется, что история, в ней рассказанная, лишь часть другой, большей картины, то есть истории. А если отодвинуть стул ещё дальше, то мы увидим то, что было до начала и после окончания этой бОльшей истории, и, в конечном счёте, окажется, что все наши истории вложены одна в другую наподобие матрёшки. И что же делать тогда? Откуда начать?

      Ах, давайте уж начнём с чего-нибудь.

      Глава 1. Простые чудеса

      – Дедушка, а Лох-Несское чудовище существует?

      – Во-первых, никакое он не чудовище, – обиделся за ящера дедушка, – а очень милый и культурный плезиозавр с голубой полностью покрытой водой планеты, которая вращается вокруг Беты Ориона. Между прочим, он профессор философии и хорошо известен у себя на родине. Бедолага застрял в этом холодном озере после крушения своего корабля и проторчал там почти две тысячи лет. У него было достаточно времени на то, чтобы разработать новую философскую систему, и он так рвался домой, горя желанием осчастливить ею своих соплеменников. Но ждать ему пришлось долго. Надо сказать, что вёл он себя очень достойно и ни разу, даже в голодные годы, когда рыбы в озере было совсем мало, не утолил жуткий голод каким-нибудь неосторожным купальщиком. Хотя, как он мне сам признался, иногда желание становилось просто нестерпимым. А во-вторых, – нет, не существует. На Земле его уже нет. Когда за ним наконец-то несколько лет тому назад не торопясь прилетела спасательная экспедиция, то нам пришлось изрядно потрудиться. Операция была не из лёгких. Сначала наши водолазы помогли починить его корабль – эдакий гигантский летающий аквариум. Потом нам пришлось выпросить у Санта-Клауса немного его волшебного (а на самом деле антигравитационного) порошка. А как ещё было тихо, не переполошив всю Шотландию, незаметно вытащить из озера такую махину и переправить её на базовый звездолёт, который ждал на орбите? Так что Лох-Несского чуда, а вовсе не чудовища, больше нет.

      Стояла ранняя осень, школьные занятия уже начались, и всем уже хотелось прохлады и рабочего настроения. Но лету ещё не сообщили, что его правление закончилось, и оно продолжало поливать землю таким жаром и зноем, что казалось, будто этот вечный август установился навсегда. В парке, где они сидели, было жарко, душно и влажно. Дедушка обмахивался ярким глянцевым журналом, а дети, напрыгавшись на горках и нагонявшись в футбол, взмокли, устали и разлеглись передохнуть на скамейке голова к голове.

      – Деда, а деда, – а правду говорят, что на Луне никто из землян не высаживался, и это все выдумано и подстроено? – Хитрые Лизины глазки блестели. Она расставляла ловушку. Она знала, что делала, и дедушка в эту ловушку немедленно полез.

      – Что за ерунда! Где вы наслушались таких глупостей!? Как это не высаживались? Да я сам, лично вы… в…, – тут дедушка вовремя почувствовал, что его заносит не туда, понял, что две пары крепких челюстей с уже не молочными зубами готовы вот-вот вцепиться в него, и выкрутился. – Да я сам лично… видел человека, который высаживался, и даже разговаривал с ним.

      – Выскользнул, – одновременно и огорчённо подумали близнецы. А так было бы здорово, поймать его сейчас на каком-нибудь очередном сочинительстве и получить за это по второй, обещанной в таком случае, порции мороженого. По одной они уже съели. Дедушка был противником сладкого, и чтоб получить вторую порцию, нужны были веские основания.

      – Дедушка, а ты веришь в чудеса? – на этот раз Лёня решил попытать счастья и выудить желанный вафельный конус.

      Дедушка отнёсся к вопросу серьёзно, не видя пока никакого подвоха.

      – Видите ли, милые мои, мне не нравиться само слово, сам термин «верить». Верить можно только во что-то абсурдное – ну, то есть бессмысленное, нереальное, – Дополнил он видя, что близнецы напряглись, переваривая новое для них слово «абсурдность».

      – Да, есть многое, чего мы ещё не знаем. Есть много необъяснённого. Но оно не требует «веры». Оно требует знаний, которых у нас ещё нет. И мы их когда-нибудь получим и поймём. А верить и принимать, что угодно на веру, не ища ни объяснений, ни доказательств – нет, милые мои – это не для меня и, надеюсь, что и не для вас тоже.

      – Ну, вот, например, смотрите, – и дедушка указал верх на небо, где в этот момент не было ни единого облачка. Небо было чистым, прозрачным и ярко-голубым, Солнце перевалило через зенит и плавно снижалось к верхушкам высоких домов, неровными зубцами торчащими на западе.

      – Вот если сейчас с такого безоблачного неба пойдёт дождь, то, по определению, это должно быть чудом, но даже тогда, мы должны будем хорошенько поискать причину такого странного природного явления. Чудеса и с ними вера, появляются там, где заканчивается знание.

      Тут дедушка понял, что увлёкся, что разморённые жарой дети уже в полудрёме слушают его разглагольствования и, сказав им полежать пару минут в тени