Государь. Олег Кожевников

тяжелые минуты я вспоминаю, как счастливо проживал в Ливадии. Когда был молодым, именно в Ялту мечтал перенести столицу из промозглого Петербурга. Море, флот, торговля, близость европейских границ… Но не решился, разумеется. А какой там чудный портвейн!

      Эти слова послужили для меня как команда – я вскочил с кресла, в котором сидел, подошел к банкетке, где стоял, прислоненный к ножке, мой портфель, и с возгласом: «Вот она, амброзия!» – вытащил оттуда обе бутылки портвейна. Николай II усмехнулся, но ничего не говоря, вытащил из ящика письменного стола плитку шоколада и начал ее ломать. Ну что же, я понял это как поощрительный знак императора и начал сервировать поляну для нашего загула. А именно поставил на середину письменного стола бутылки, а рядом с ними стаканы, которые раньше стояли у графина с водой. Организовал и закуску – ополовинив большую вазу с яблоками. Но одобрительный возглас от императора я заслужил, когда достал из кармана галифе свой швейцарский складной перочинный ножик и выдвинул оттуда штопор. После этого я легко вскрыл бутылку и наполнил стаканы. И началось застолье двух братьев с душевными разговорами о будущем, ну и о настоящем тоже.

      Глава 7

      Проснулся я под перестук колес и с ощущением того, что ты находишься где-то в преддверии ада – качало, голова болела, во рту ощущение, что туда нагадила стая бродячих кошек. От мысли, что пива-то нет, в душе начинала подниматься паника. Но ее заглушил рассудок, который начал представлять, как крепким чаем промывается пересохшее горло. А мысль, что в чай можно добавить и коньячок, привело сознание в работоспособное состояние. Можно было вставать и начинать приводить тело в такое же состояние. Все-таки хорошо, что я попал в тело великого князя, а не какого-то простолюдина. И мог пользоваться теми привилегиями, которые полагались голубой кости. В данный момент услугами денщика. Он заменял мне и супермаркет, и айфон, и телевизор. Димыч, как пылесос, впитывал все слухи, сплетни и истории, случающиеся с известными людьми, а потом, зачастую со своими комментариями, пересказывал их мне. Так что не беда, что я плохо помню, как оказался в том же купе, в котором приехал в ставку. Дима все расскажет и даже дословно процитирует, что я говорил. А с особым смаком он передаст нецензурные выражения, которые употребил великий князь, когда был немного навеселе. Продумав свои действия по реанимации организма, я, даже не вставая с лежанки, гаркнул:

      – Первухин, мать твою, чаю неси!

      Только я принял сидячее положение, дверь в купе сдвинулась и в образовавшемся проеме я увидел своего денщика. Но к моему удивлению, он не принес чаю, а в его руке был стакан, наполненный какой-то мутной жидкостью. Улыбаясь, эта рыжая бестия жизнерадостно заявила:

      – Самовар сейчас Митька раскочегарит, а пока вот примите народное средство от похмелья.

      – Что это еще за гадость? Вон муть какая-то плавает внутри!

      – Так это капустный рассол. Мне очень помогает, когда переберу! Правда, не знаю, как он подействует на благородные напитки, которые вы вчерась с