В движении. История жизни. Оливер Сакс

который лупил по крыше кабины; Мака и Говарда все еще не было.

      Они наконец появились в половине первого, уставшие и забрызганные грязью, – с разгрузкой пришлось возиться в грозу.

      – Господи! – проговорил Мак. – Как я вымотан! Давайте поедим и через час – едем.

      Это было три часа назад, а мы все еще никуда не двинулись. Они и курили, и хвастались, и занимались пустяками, и приставали к официанткам – так, словно в запасе у них была тысяча лет жизни. Обезумев от нетерпения, я залез со своими записными книжками в кабину. Джон-Лотарио попытался меня обнадежить:

      – Не беспокойся, малыш! Если Мак сказал, что будет в Нью-Йорке в среду, то он там будет – даже если зависнет здесь до вечера во вторник.

      После проведенных на стоянке сорока часов я знаком здесь со всем до мелочей. Знаю целую толпу разного народа, их симпатии и антипатии, то, над чем они шутят, и то, что они на дух не переносят. А они знают все про меня – или думают, что знают, и снисходительно называют меня «док» или «профессор».

      Я лично знаком со всеми грузовиками; мне известен их тоннаж и характер груза, сильные стороны и капризы, а также отличительные особенности.

      Все официантки в кафе мне также хорошо знакомы: Кэрол, хозяйка, щелкнула меня своим «Полароидом» в компании со Сью и Нелл. Так я и останусь среди ее прочих фотографий на стене – с небритой физиономией и глазами, выпученными на вспышку. Да, я нашел свое место среди тысяч ее братьев, бойфрендов, которые во время долгих маршрутов по стране заезжают к ней и вновь ее покидают.

      – Да! – будет говорить она в будущем какому-нибудь озадаченному посетителю. – Это Док. Классный парень, хотя и немного странный. Он приехал с Маком и Говардом, вот с этими. Я часто думаю: что с ним сталось?

      «Побережье мускулов»

      В июне 1961 года я наконец приехал в Нью-Йорк и, заняв денег у двоюродного брата, купил новый мотоцикл, «БМВ» R-60 – самый надежный из всех моделей марки. Мне больше не хотелось иметь дела с подержанными мотоциклами, подобными моему последнему R-69, на который какой-то идиот установил не те поршни, их-то и заклинило в Алабаме.

      Несколько дней я провел в Нью-Йорке, а потом большая дорога вновь позвала меня. То ускоряясь, то замедляя движение, я возвращался в Калифорнию, оставляя за собой тысячи миль асфальта. Шоссе были волшебно безлюдны, и, пересекая Южную Дакоту или Вайоминг, я часами мог не встретить ни одного человека. Бесшумный ход мотоцикла, легкость движения – все это сообщало магический, полуфантастический характер моему путешествию.

      Между человеком и мотоциклом устанавливается тесный союз, поскольку эта машина так точно и тесно связана с нашим ощущением собственного тела, что на все движения и позы ездока отвечает так, словно является его органичной частью. Ездок и мотоцикл являют собой единую и неделимую сущность – так же ты ощущаешь свое единение с лошадью. Автомобиль – нечто совершенно иное.

      В Сан-Франциско я приехал в конце июня, как раз вовремя, чтобы сменить кожаный наряд