Что такое ППС?. Василий Добрынин

поражает одно: «Неужели так много находится в нас?!»

      Хроника смутного времени – 1991

      Роман

      – Товарищ капитан, там Вас хотят видеть…

      – Там, это где? Вот там? – Потемкин кивнул вопросительно в сторону неба.

      – Да что Вы, там… – спохватился сержант: «Ничего себе, шутки!» – и рукой указал вниз, за окно.

      «Не из приятных, конечно, – подумал о собственной шутке Потемкин, – но впредь изъясняться яснее будет, а может не будет…» – и уточнил, – Сколько их, и с чем ждут?

      – Да, один человек… Там, на улице ходит и ждет. Ни с чем, – уточнил сержант, и не прощая Потемкину шутки, добавил, – Без ружья, топора, ножа и прочего вооружения! Говорит, что Лемешко. К Вам. Как и что, и какой вопрос, не сказал. Говорить вообще не хочет…

      – Не хочет? А зачем же ко мне?

      – То есть, хочет, но только с Вами … Сказать, что Вас нет, Вы на выезде?

      – Не обманывай. Я к нему выйду.

      «С ним, – про себя улыбнулся сержант, – умничайте, а не со мной…»

      Тот был крутой фигурой, без башни! Почудил в знак протеста отчаянно и прилюдно. Снял с багажника «Жигулей» телевизор и грохнул его на асфальт. «Произвол!» – всхлипнул разбитый вдребезги, раскатившийся по асфальту цветной телевизор «Рубин» – подарок теще, в Россию.

      Граница между Россией и Украиной – явление новое, неожиданное, нелогичное, нехорошее… Но, граница -это запреты. А запреты всегда удобряют почву для свежих, проблем. Философом не был, и не философствовал на эту тему Лемешко: просто лишь вез из Донецка в Курск телевизор в подарок теще. Знал, что запреты новорожденной границы ввели лицензирование на вывоз цветных телевизоров. Не возражая порядку, ходил за лицензией в облсовет. Неудачно ходил: документа не дали, потому что в Донецкой области разрешения на вывоз цветных телевизоров кончились. «Постарайтесь вопрос решить там, на границе» – подсказали ему.

      А на границе, как оказалось, выдача разрешений законом не предусмотрена. Те, кто стоят у последней черты, на линии госграницы, без лицензии не выпускают дефицитный товар.

      Почва удобрена щедро, проблема росла, на глазах становясь неподъемной, не решаемой просто, по-человечески.

      – 150 рублей стоит ваша лицензия, – просит Лемешко, – ну, будьте людьми – возьмите мои 150 рублей. Возьмите, я их плачу, отдаю свой долг, и прошу – возьмите! – протягивает деньги. – И я ничего не должен, прощаюсь и еду?!

      Милиционеры, контролирующие последнюю черту государства, денег не берут.

      – Оформление вывоза – не наша парафия, не в нашей власти…

      – Да я же плачу свою пошлину! Плачу – вот они, деньги. Плачу – и еду! Какие претензии, а, ребята?

      – К Вам – никаких. Езжайте.

      – А это? – указывает на телевизор измученный гражданин. – Ну я ж не хитрю, не прячу, открыто везу. Что я – преступник, контрабандист? Да вы что, ребята, сержанты, инспектора! Или вы не ГАИ, или вы не люди?! Что же – никак?

      – Мы, конечно – ГАИ. Но и – только ГАИ. Вас, и Ваше авто выпускаем. А это нет.

      – Ах, вот так! Ну я понял вас. Я вас классно понял! Нет, значит нет!!!

      И через край багажника на крыше авто, новый еще «в целлофане», телевизор, слетел на асфальт.

      «Вот это да!» – стон прокатился в рядах очевидцев.

      – Теперь, – переступив через обломки, спросил бунтарь, – я имею право ехать в Россию, к теще?

      – Да, – стушевались милиционеры, – конечно. Езжайте!

      Бунтарь дико сверкнул глазами и не прощаясь, хлопнул дверцей. Взревел мотор.

      ***

      Обломки телевизора, – несчастного, из перечня товаров, запрещенных к вывозу, остались, колючей памятью на асфальте. И долго, пластик, дерево, стекло, металл – осколками врезаясь в шины, уезжали прочь в чужих колесах. И попадали в запрещенные края, развеивались прахом, и ложились там в асфальт, как в вечность.

      А теперь скандалист вернулся и хочет поговорить с «Не мед, – оценил сержант, – Потемкину с ним общаться. Главное – а зачем? Телевизор родить из раскатанных по асфальту обломков? Сказали бы: нет на месте – на происшествие уехал опер…»

      Кого винить?

      Потемкин в гражданской одежде, Лемешко вежливо уточнил:

      – Товарищ капитан, не ошибаюсь?

      – Не ошибаетесь, Лемешко. Добрый день.

      – Взаимно, добрый! Две минуты хотел бы с Вами поговорить спокойно. Можем?

      – Две минуты спокойно? – дружелюбно уточнил Потемкин, – Хватит нам двух минут?

      – Лучше бы двадцать. Сегодня, видите – я спокоен. И, лучше не здесь

      – Идемте в кафе… – согласился Потемкин.

      – Неплохое кафе, – оценил Лемешко, – уютно, тихо… Может быть, коньячку или пива? Я бы не прочь. И пообедал бы. А Вы не в форме – значит Вам можно?

      – За Ваш счет?

      – Ради бога, не обеднею. Конечно, за мой!

      – А