Первая жизнь, вторая жизнь. Ольга Володарская

вроде: «Войди со мной в долю, и через кратчайший срок мы не только отобьем затраты, но и получим прибыль».

      Перед тем как встретиться с Ткачевым, он наверняка навел справки и сделал вывод, что у того средства имеются. А вот у самого Витали как знать… У отца новая семья, трехлетний ребенок. Опять же на плотно засиженную политическую жердочку даром не вскочишь. А содержать великовозрастного детину-транжиру ох как накладно… Да и надоело. Сколько можно?

      «Если я прав и мне сейчас представят бизнес-проект, откажусь, – сказал себе Семен. – Даже если предложение будет заманчивым. С кем угодно в долю войду, только не с младшим Пименовым…».

      – Я уже говорил, что задумал нечто грандиозное? – спросил Виталя, после того как прожевал горсть оливок.

      Сок стек по его подбородку, и он вытер его рукавом своего дорогущего пиджака.

      – Минуту назад.

      – Да. Так вот, я хочу, чтоб ты стал частью проекта.

      – Денег не дам.

      – Мелочевку свою оставь для покупки новых кед… и подаяния нищим. У меня есть не только бабки, но и идея, а также объект, который я хочу отдать тебе на растерзание.

      – Какой? – осторожно спросил Сема.

      – Сейчас покажу. – Он открыл сумку из кожи крокодила (а какой еще?) и достал из нее планшет. Выведя на экран фотографии, протянул его собеседнику. – Как тебе?

      – Это что за развалюха?

      На снимках было запечатлено старое, дореволюционное здание со следами былой красоты, но находящееся в ужасном состоянии. И ладно бы в нем не было дверей и окон, так один из углов обрушился.

      – Это усадьба князя Филаретова, – принялся объяснять Виталя. – Построена в конце XVIII века.

      – По ней заметно.

      – До революции она выглядела прекрасно. Открой второй альбом.

      – Да, – вынужден был согласиться Семен, последовав совету Виталия. – И очень авангардно. В те времена совсем не так строили.

      – Гауди со своими причудливыми домами, собором и парком нервно курит! Архитектор, спроектировавший особняк Филаретова и другие постройки на территории усадьбы (до наших дней не сохранившиеся), опередил свое время задолго до знаменитого испанца.

      – Как его фамилия?

      – Точно неизвестно. То ли Сомов, то ли Карпов, то ли Пескарев. Короче, рыбья фамилия.

      – Но почему? Архитекторы, как и художники, подписывали свои работы. Кто как мог или хотел. Стела, доска, кирпич, вензель.

      – Князь Филаретов уничтожил все метки. А самого архитектора за связь со своей молодой женой наказал, обвинив в краже и отправив на каторгу. Ее же вернул домой и заточил то ли в подвале, то ли на чердаке. После этого она сошла с ума.

      – Ничего себе история.

      – Это только ее начало!

      – Ненормальная супруга родила девочку…

      – То есть князь ее… кхм… пользовал?

      – Очевидно, да, раз пленница родила дочь. Назвали кроху Еленой. Та выросла, но замуж никак выйти не могла. За нее большое приданое давали, да никто не хотел брать в жены дочку известного в округе тирана и психически