Христианство. Настоящее. Андрей Десницкий

был для него не родным и даже не первым иностранным. Как и многие иные начинания петровской поры, его перевод выглядел бы как нечто чужое, перенесенное на русскую почву из германской культуры – такие вещи с трудом приживаются даже в технической сфере, что уж говорить о духовной области.

      Да и русского литературного языка в ту пору еще, по сути, не было. Был церковнославянский, был официальный язык государевых указов, был язык технических инструкций (где каждое второе слово было иноземным), и был, разумеется, просторечный, разговорный язык – в каждом городе свой. На какой именно язык мог переводить пастор Глюк священный текст? Ему предстояло (как он сделал с латышским, а до него – Лютер с немецким), по сути, создать новую версию литературного русского языка… и вряд ли бы он справился с этой задачей, вряд ли страна бы приняла его изобретение.

      Русскому литературному языку еще только предстояло появиться, и те, кто его создавал, в отличие от Лютера в Германии, вовсе не горели желанием сделать текст Писания доступным каждому христианину – слишком много у них было других задач, да и сопротивление материала было велико. Антиох Кантемир изображал в своей сатире одного такого противника новшеств:

      Как, – говорит, – Библию не грешно читати,

      Что она вся держится на жидовской стати?

      Вон де за то одного и сожгли недавно,

      Что, зачитавшись там, стал Христа хулить явно.

      Ой нет, надо Библии отбегать как можно,

      Бо, зачитавшись в ней, пропадешь безбожно.

      Речь, конечно, шла о Елизаветинской церковнославянской Библии, но тем страшнее показался бы ценителям старины русский перевод. Зато в начале XIX века в протестантских странах Европы, начиная с Великобритании, возникло новое движение – библейские общества. Всё началось, как часто бывает у англосаксов, с истории про damsel in distress – про бедную, но благочестивую девушку по имени Мэри Джонс, которая копила деньги, чтобы купить собственную Библию, но не смогла найти ее в продаже в ближайшем магазине и вынуждена была прошагать двадцать миль в ее поисках, причем босиком.

      Благородные джентльмены, услышав о ее странствии, приняли в 1804 году истинно британское решение – учредить особое общество, которое обеспечит возможность подобным девушкам и всем остальным беспрепятственно приобрести экземпляр Писания на родном языке и по сходной цене, причем действовать это общество собиралось не только на территории Британии, но и за рубежом. Забегая вперед, скажу, что в России ему удалось сделать немало.

      Это была эпоха наполеоновских войн, и Россия вышла из нее полноценной европейской нацией. Не только русская армия оказалась сильнее la Grande Armée, но и народ сумел, преодолев сословные различия, выступить как единое целое, защищая свою страну. А без чего европейской нации начала XIX века невозможно обойтись? Помимо всего прочего, без национальной Библии.

      Она была у французов, немцев, англичан, даже в небольших «придунайских княжествах» (родных краях Кантемира)