Приморский детектив. Наталья Александрова

молодец, – выдавил он наконец из себя, – очень мне помогли.

      – Но я никогда не догадалась бы, что она спрятала статуэтку в море! – вздохнула Марианна.

      «Нарочно льстит», – тут же понял Сазонов, но отчего-то стало приятно.

      – Ну что, собираемся и едем отсюда! – сказал он. – Осточертел этот санаторий мне, а вам?

      – Да уж… – согласилась она, – но… Андрей Палыч, не сочтите меня навязчивой, но мне бы очень хотелось и дальше работать с вами…

      «Да ни за что!» – подумал Сазонов, но поглядел ей в глаза и сказал:

      – Там посмотрим…

      Елена Неволина

      Думай о море

      Вода стремительно прибывала. Воздуха под потолком пещеры оставалось все меньше.

      Она уже понимала, что не выберется из этой западни, но тело, желавшее жить во что бы то ни стало, еще сопротивлялось.

      Снаружи не доносилось ни звука, или она уже потеряла способность слышать, а в ушах стоял только непрерывный гул моря.

      Еще несколько судорожных вздохов, еще несколько тщетных попыток выбраться. Руки в кровь разбиты о скалы, мысли путаются…

      И вот вода уже накрывает ее с головой, огнем разрывая легкие. Она уже не знает, где верх, где низ, и только видит неподалеку одутловатое мертвое лицо. Волосы утопленницы медленно колышутся в воде, руки простерты вперед в приглашающем в объятия жесте, а губы что-то произносят.

      «Ты пришла! Я так долго тебя ждала!» – слышится голос непосредственно в ее голове.

      Кира резко села в постели. Воздух обжигал легкие, а от боли на глазах показались слезы.

      Что же это такое?! Неужели старый кошмар никогда не закончится?

      Пульс судорожно бился в висках, а дышать удавалось с трудом.

      Наконец она отдышалась и, упав обратно на подушку, уставилась в смутно белеющий в темноте потолок.

      – Я не виновата, – пробормотала Кира, не стирая со щек влагу и чувствуя в уголках губ жжение (слезы? Или, быть может, морская вода?). – Я ничего не могла сделать. Я не виновата.

      Она повторяла себе это бесчисленное количество раз, но толку так и не было. А в ушах до сих пор звенел напряженный голос Стаса, кинувшего ей в лицо: «Убийца!»

      Это слово раскаленным клеймом обожгло лоб. С тех пор Кира жила под его непомерным грузом. Вот уже одиннадцать лет. Без всякой надежды на исцеление.

      «Ты не виновата», – говорили ей родители.

      «Ты не виновата», – повторяла она себе бессонными ночами.

      Но все же она не могла избавиться от клейма, а сны, в которых появлялась мертвая Соня, оставались такими же яркими, как и в двенадцать лет, в то время, когда все только-только случилось.

      Не помогло ничего – ни таблетки, ни беседы с психологами, ни посещения церкви. Иногда кошмары отступали, но неизменно возвращались каждое полнолуние. Год за годом.

      Но сегодня кое-что изменилось. Впервые за последние одиннадцать лет она проснулась не дома, в своей крохотной комнатке, где помещались только узкая кровать, одежный шкаф и письменный