Полоса черная, полоса белая. Екатерина Островская

понюхал рыбу.

      – У местных рыбаков покупаете? – спросил он.

      – Не знаю, – пожала плечами девушка и покраснела.

      – Бензином пахнет: в черте города ловили.

      – Унести?

      – Оставьте.

      Он сделал небольшой глоток. Потом начал чистить плотву. Рыба чистилась плохо.

      Сергей так увлекся этим занятием, что не заметил, как к столику кто-то подошел. Разглядел только ноги в стоптанных рыжих ботинках.

      Поднял голову и увидел перед собой мужчину лет шестидесяти.

      – Привет, Калоша, – сказал он, снова вернувшись к плотве.

      – Сколько зим, сколько лет, – обрадовался мужчина, перетаптываясь с ноги на ногу.

      – Присаживайся, – кивнул Ерохин.

      – Сколько лет! – повторил Калоша. – А вы не при делах сейчас, как я слышал. Столько теперь интересного, а поделиться не с кем. Был один честный мент в районе, но его убрали.

      – А ты, я гляжу, разбогател: шалманы посещаешь. А прежде в своем подвале только вечеринки устраивал.

      – Я здесь по делу: рыбу ловлю, вялю и сдаю на реализацию, раз в неделю прихожу за выручкой, – он показал на очищенную рыбку, – эту плотвичку тоже я поймал, кстати.

      Сергей протянул ему плотвичку.

      – Угощайся.

      Калоша вздохнул.

      Ерохин подвинул ему свою кружку и сказал:

      – Пей, я, как ты знаешь, прежде не пил, и сейчас не приучился. Взял кружку просто так, чтобы домой не тащиться.

      – Вы все там же обитаете? – спросил бомж.

      – Сдаю квартиру. Разбил машину в свое время. На новую денег нет, и решил таким образом подзаработать. Теперь там студент тусуется. За два года он мой долг за машину покрыл, но попросил до конца сессии там пожить. Осталась всего неделя. Даже меньше. А у тебя что?

      – Да я тоже свой подвал армянскому сапожнику отдал. Он все там оборудовал. С утра до вечера работает, а я только переночевать прихожу. Чисто, кожей пахнет, ваксой всякой – приятные запахи. Сапожник меня заодно обувью обеспечивает. Жизнь налаживается, как говорится.

      Калоша сделал большой глоток, потом еще один поменьше.

      – Варштайнер, – произнес он, – мое любимое. В девяностых я только его и попивал, пока на кичу не загремел. Я вернулся – ничего нет. Жена развелась со мной, квартиру продала – я на нее оформлял. А все накопления по суду отняли.

      – Я в курсе, – кивнул Сергей, – сейчас-то у тебя что? Ведь чую, что сказать чего-то хочешь.

      Калоша вздохнул.

      – Если только чтобы груз с души снять. Расскажу, пожалуй.

      Он сделал еще один глоток и обернулся. Но зал был пустой, лишь за одним из столиков сидела парочка молодых людей, очевидно, студентов.

      – Здесь такое дело, – перешел на шепот Калоша, – пару недель назад отправился я на рыбалку на Малую Неву, где раньше причал для барж был, потом там рыбаки швартовались, там еще заводик был в советские времена… в очень далекие.

      – Я представляю. Ближе к делу.

      – Ну, там и сейчас какое-то ржавое корыто у причала киснет. Там иногда бичи обитают, но крайне редко, потому