21:12. Миротворец

м минутам, по выпитым досуха дням.

      По глоточкам студёным в помятых колодезных вёдрах.

      Разгони меня, ветер, до сверхзвуковых скоростей,

      паруса рукавов натянув на окрепшие реи.

      Чтоб всей грудью вдохнуть разнотравие крымских степей.

      И услышать, как сокол в прозрачной безбрежности реет.

      На рассвете спиною вперёд утопи в фиолет.

      Обмакни в бирюзу. Искупай, словно в облаке, в охре.

      Утоли обезцвеченность пасмурных карцерных лет

      позабытыми брызгами радости… Правила – похрен!

      Выдуй мутную дурь из набитой щебёнкой башки:

      все надежды, теории, домыслы, смыслы и планы.

      Не герой и не бог – обжигаю на завтрак горшки,

      чтобы вечером в пыль обратить наносные обманы.

      Первородными грозами выстирай грязь из души.

      Закоулки промой по прямой неразбавленным ливнем.

      В чёрных дырах отчаянья – смейся, ликуй и пляши,

      пустоту заполняя волшебным сиянием синим.

      Пусть огонь, и вода, и осколки стеклянных защит

      жёстким вихрем сорвут лоскутами обугленной кожи

      тромбы страха, саркому стыда, метастазы обид.

      Пусть не пережит шторм этот будет, а полностью прожит!

      Обними меня, ветер, укрой от уюта болот.

      Научи кочевать в боевой безмятежности, друже.

      – Мама, что это в небе за облачный водоворот?

      – Это ветер, вальсируя, тучки небесные кружит…

      Танцы мужчин

      Танцуют мужчины в одеждах из кожи.

      Их танец – это ни на что не похоже.

      Доспех и оружие рядом уложены.

      Танцуют мужчины у самого края.

      Танцуют играючи, но не играя.

      Они в безконечность портал открывают.

      Мужчины танцуют свободно и лепо.

      За всех. За живых. За бездонное небо.

      Последние здесь, опоздавшие к лету.

      Мужчины танцуют, мужчины устали.

      Рассыпались брызг океанами стали.

      Волнами взмахнули – и в дымке растаяли…

      Всё сложится

      Всё сложится – и пазл, и гештальт.

      Сбежит, вскипая, молоко созвездий.

      Виолончель, две нервных скрипки, альт.

      Твоё контральто над разверстой бездной.

      Стрела летит сквозь кольца топоров.

      Из швов гнилых выдёргивая нити,

      распарывает крепдешин миров,

      сворачивая горизонт событий.

      Лишь главное останется звенеть

      в оглохшей тишине рефреном боя:

      прологом, как всегда, у жизни – смерть,

      но эпилог – закончится любовью.

      Перепонки полопались

      Перепонки полопались. Глохнущая глубина

      сердце сдавила кузнечным прессом.

      Воздуху только набрать – и отправить их на…

      Этих затейников – лесом, и давешних – лесом.

      Барокамеры сломаны штормом. Вскипает азот.

      Рвёт альвеолы, как шарики шина БелАЗа.

      В кубрике вместо Устава – потрёпанный КЗОТ.

      Эй, вы попутали, твари, я – из спецназа.

      Всплытие отменяется. Выходить будем прямо здесь.

      И прямо сейчас – тик-так не имеет значенья.

      Инстинкт самосохранения приказано вылить весь.

      Внимание – в область солнечного сплетенья…

      Мы в собственном праве. Я – волен, и ты – вольна.

      Белые города. Алые паруса. Где-то на среднерусской

      девочка с длинной косой цвета спелого льна

      смотрит в огонь в ожидании перезагрузки…

      Мне не всё равно

      Я, пожалуй, напрасно об этом парюсь.

      Неизвестно, был ли арием Арес.

      Мне знакомы отвага и чувство долга.

      Но война идёт уже слишком долго.

      Врезалась в память картина боя.

      Из группы «фо» нас осталось двое.

      Восемь ребят не вышли из ада.

      Мне сказали, это была засада.

      Неважно, насколько навыки круты,

      когда у врага – все твои маршруты,

      твои позывные и свежая ава.

      Мне сказали, это была подстава.

      Планы имеют процент усушки.

      Диверам двум не пришлют вертушки.

      – Операция свёрнута, вас официально списали.

      Если сможете