Корона желаний. Рошани Чокши

а это всегда заканчивается перерезанной глоткой. Так что нет. Я не буду мучиться, если они умрут. Меня волнует лишь мой дворец. Мой трон. Моя жизнь.

      – Ты не сломишь меня лживыми россказнями, брат.

      – Ты ведь счастлива, да? Ты любишь и любима. Полагаю, народ убежден, что, если ты попросишь солнце не вставать, оно послушно останется за горизонтом. Но больше историй о восхождении к славе толпе нравится лишь одно – истории падения с пьедестала. Я могу низвергнуть тебя за секунду. Могу забрать все, что тебе дорого. Видишь ли, слова нужны не только для детских сказок на ночь. Они нужны, чтобы управлять.

      Я никогда не забуду его угрозы. После этого я старалась никому не давать над собой власти, но следующие три года была вынуждена играть в политические игры брата.

      Небо снаружи словно вернулось с битвы. Алые раны разрывали ночь на части.

      Скоро рассвет, и явятся ванары, значит, пора делать выбор. Умереть я могу в любом случае. А если съем фрукт и мы сбежим, что тогда? Доверять магии все равно что пытаться обуздать грозу. Но и прятаться в Иномирье целый месяц тоже нельзя, ведь Налини может в любую секунду лишиться жизни.

      Я стиснула зубы.

      Если выживу, то сражусь на этом Турнире. И к магии отнесусь так, как следует: не как к дару, а как к оружию. Которое нужно использовать с осторожностью. И без восторга.

      – Ветала, – позвала я шепотом, чтобы Викрам не услышал. – Кем я стану, если съем яблоко?

      Ветала хмыкнул и покачнулся:

      – Только собой, девочка. Только самой собой. Ведь что может быть страшнее нашего темного внутреннего Я?

      По камню застучали шаги. Я прикусила щеки, успокаиваясь. Все равно умру – либо от своей руки, либо от чужой, но решать за себя не позволю.

      Яблоко пело, сок стекал по моей ладони. Я подошла к Викраму и легонько его пнула.

      – Что? – буркнул он, поднимая покрасневшие глаза.

      – Отвлеки ванар.

      Он распрямился:

      – А потом?

      Я глубоко вдохнула:

      – Если выживем, я… я выступлю с тобой на Турнире.

      – И больше не станешь покушаться на мою жизнь?

      – Давай не будем торопиться.

      Викрам ухмыльнулся:

      – По рукам.

      – Если… – Я осеклась. – Если я потеряю разум, не оставляй меня в живых…

      – Чего ты хочешь прямо сейчас? – перебил он.

      В дверь замолотили кулаком.

      Очень вовремя.

      Викрам встал, заслонив свет, и лицо его потонула во мраке. Он склонился к моему уху и прошептал низким настойчивым голосом:

      – Знаю, ты боишься потерять себя, но думай только о том, чего хочешь больше всего. Иногда, чтобы сохранить разум, только это и нужно. Так ответь же, Гаури… О чем ты мечтаешь?

      Я подумала о Налини, запертой в темнице. О Сканде, что сидит на троне и источает ложь.

      – О свободе, – выдохнула я. – Я мечтаю о свободе.

      Викрам нахмурился, как будто ожидал чего угодно, только не этого. Тишину прорезал лязг железа, и дверь распахнулась.

      – Пора-с! – пронзительно крикнул желтый ванара. – Вперед и с песней, похитители