Пленник порока. Марина Александрова

А что карета своя, сейчас это он позволить себе может! Заказы у отца от самого двора идут!

      Митрофан глядел с недоверием.

      – От императора, говоришь? – переспросил он. Сергей качнул головой в знак согласия.

      – Ну, что ж, ступай с миром! – махнул Митрофан и, развернув своего коня, поскакал в ближайший лес со своей ватагой, откуда только выехал Сергей. Петр поскакал следом.

      «Фу ты, черт! – вздохнул Сергей. – Пронесло! Надо быстрее отсюда ноги уносить!» – Но к его горькому разочарованию, одна лошадь пала от усталости и, видимо, по болезни, так что пришлось ему задержаться в городишке.

      А в нем по-настоящему разыгралась тифозная лихорадка. Люди не выходили из домов, не пускали гостей, и Сергею подумалось, что умрет он на улице, посреди домов, и никто не выйдет, чтобы похоронить его, хотя хоронят тут чуть ли не каждый день.

      «Что за мор?» – думал Сергей, сетуя на свою несчастливую дорогу.

      Наконец, после долгих поисков жилья, его принял на постой один старец. Весь седой, с длинной кудлатой бородой, он выцветшими глазами посмотрел на парня и произнес:

      – Проходи, вижу, что здоров ты.

      – Благодарю тебя, отец, что не отказал. Ох, пришлось бы мне худо, коли не доброта твоя, – рассыпался в любезностях замерзший Сергей.

      Старик не обращал на него никакого внимания. Ушел и вернулся, держа в руках какую-то бутыль с жид костью.

      – На, пей, – приказал он.

      Сергей не стал противиться и выпил. Потом сел и, откинувшись на стену, уставился на картину, висевшую на противоположной стене.

      – Хата твоя, как кротова нора. Незаметная, – заплетающимся языком сказал он.

      – Это я, сынок, к земле привыкаю, – ответил старец и улыбнулся.

      – А почему?.. – хотел он спросить, почему старец его приветил, когда другие прогнали, но не успел. Веки сомкнулись в сладкой неге и мысли понеслись совсем по другому течению. Он оказался словно в теплой речке. Только легкий белый туман плыл по ее поверхности. И представил Сергей, что это он вместо тумана плывет, и так стало ему легко и просторно, что от удовольствия приятно защипал затылок.