Вершитель судеб. Марина Александрова

и Давид отослал Игоря в дом, а сам решил пока похоронить Евсея и донести до старухи его весть печальную.

      Игорь сел против окна и внимательно вглядывался в камешек перстня. Колыхнулось пламя алое и задрожало. Внимательно всмотрелся он и виделась ему женщина.

      – Нашел оберег-то свой, храни и сыну своему передай, – сказала женщина и тут же все растаяло.

      – Мама? – тихо спросил Игорь и подивился голосу своему.

* * *

      Давид отличался от людей тем, что никогда не уезжал от своего жилища и ни с кем не вел посторонних бесед, кроме как о тех заботах, которые и привели сюда несчастных.

      С Игорем же была совсем непонятная история. Давид никак не мог понять, что же случилось с парнем и кто он есть на самом деле. Игорь попросил Давида никому не рассказывать о нем.

      – Как только я поправлюсь, я обязательно сам все вспомню, – уверял его Игорь, – я не хочу, чтобы меня кто-то искал и нашел. Это могут оказаться мои враги, которые и сотворили со мной такое. Думаю, ты тоже того же мнения и повторно меня на ноги поднимать тебе уже не захочется, – на этом и закончили разговор об его дальнейшей судьбе. Это был канун Рождества и с тех пор никогда не заходила беседа о предполагаемом прошлом Игоря.

      – Ты, милок, имя себе дай. А то замучился я с тобой, – в который раз просил его Давид.

      – А как хочешь меня величать? – и тут пришло на ум, – зови Евсеем, – предложил Игорь. Он стал более здоровым и постоянные упражнения делали его тело сильным и быстро набирали форму его руки, плечи и ноги.

      Он делал упражнения, но никак не мог вспомнить откуда их происхождение и почему некоторые действия его вызывают в нем чувства того, что это уже встречалось в его жизни.

      Жадное на тепло, зимнее полуденное солнце, дарило земле редкие лучи, пробивавшиеся сквозь густые, но голые ветви деревьев, припорошенных редким снегом. Под одним из них Игорь устроил себе небольшую стремянку, которая служила для ежедневных утренних занятий.

      – Я скоро покину тебя, Давид, – сказал Игорь после утренней трапезы, – в стране волнения из-за дележа престола. Хочу к императрице податься, в гвардию пойти.

      Вести до них доносил разъезжий Клим, который привозил в одинокий монаший дом Давида, что находился недалеко от Новодевичьего монастыря, снедь и необходимые для его деятельности порошки и мази, покупаемые у приезжих иноземных купцов.

      – Так у тебя еще ни имени, ни бумаг нету, – озабоченно проговорил Давид.

      – Ничего, я все устрою, а ты мне поможешь, – ответил Игорь. Благо, что документы старика Евсея оказались с ним в тот момент, когда он помер в доме Давида. С ними теперь-то и мог Игорь на люди выйти и себя представить.

      После того, как помер Евсей в доме Давида стал он наблюдать, что попадает под власть своего больного. Вроде ничего и не говорит, но глядя в его глаза, Давид мигом соображал, что на уме у Игоря.

      Но никогда он не был обижен Давидом или чем-то прогневан им. Игорь уважал его и старик старался не быть слишком назойливым. Так и жили.

      Глава