Несколько дней из жизни следователя. Часть 3 (весна). Андрей Лидделл

-5-4496-9179-8

      Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

      НЕСКОЛЬКО ДНЕЙ ИЗ ЖИЗНИ СЛЕДОВАТЕЛЯ. Часть 3 (Весна)

      «Она даже засмеялась. Не от счастья и не от досады. Просто она чувствовала, что над нею подшутили. Хотелось бы знать, как именно».

      А. Лазарчук, «Кесаревна Отрада. Между славой и смертью»

      День первый (понедельник)

      Я протиснулась в полуоткрытую дверь нашего кабинета, прижимая левой рукой к животу толстую стопку уголовных дел. Связка ключей начала выскальзывать из пальцев правой ладони, я дёрнулась, папка тут же стала угрожающе расползаться. Я запрыгала на одной ноге, поддерживая дела коленкой другой ноги. Ключи выскользнули окончательно и грохнулись на пол, я с облегчением схватила дела и правой рукой тоже, одновременно прикрывая дверь бедром. Донесла… Коварный Сашка по выходе с утреннего совещания всучил мне возвращённое ему возобновлённое прокуратурой своё старое дело. В трёх томах и листов – навскидку – так под триста каждый. Так что дела, которыми осчастливили меня саму – три тощих папочки – не добавляли особой тяжести. Я, наконец, опустила свою ношу на стол для допрашиваемых, свои дела перекинула на стол к себе, а Сашкины – последним рывком – на его стол. Вспомнила про ключи и подобрала их с пола, потрясла и подула на них. Тут в кабинет зашёл и сам Сашка, глянул на тома на своём столе, скривился, как от зубной боли, и кивнул:

      – Спасибо, Тань.

      – Догнал? – спросила я про опера, за которым он погнался, увидев того на лестнице.

      – Да, после обеда зайдёт, будем разбираться.

      Сашка уселся на своё место, вытащил из верхнего тома прокурорское постановление и стал читать. Проявление зубной боли на его лице усилилось.

      – А почему возобновили-то? – спросила я.

      – Щас скажу, – сказал он, не отрывая глаз от текста, и надолго замолчал.

      Я тоже села на место, потянулась к подоконнику и «щёлкнула» чайник. Встала, чтобы достать из шкафа кружку и банки с растворимым кофе и сахаром. По привычке достала и Сашкину кружку и уже собралась бросить туда пару ложек, как вспомнила, что последнее время он себе снова стал заваривать какие-то восхитительные чаи в уродливого вида глиняном чайничке, специально принесённым из дома. Я, конечно, всегда этими чаями угощалась, так что и сейчас желание к кофе у меня пропало, но мне показалось, что Сашка не расположен прямо сейчас к чаезавариванию, пока не перечитает и не обдумает постановление, а заодно и свою незавидную судьбу на ближайшее время, постигшую его с возобновлением этого, вроде бы, бесперспективного изначально дела. Расследовал он его, как я помнила, очень долго и уже достаточно давно – когда мы ещё не сидели в одном кабинете. Потом, наконец, приостановил по факту и далеко не с первой попытки, и был этому очень рад. Дело в то время было на слуху у всей Следственной части, так что сегодня многие сочувственно на Сашку поглядели, когда дело это ему возвращали. Поэтому сейчас вкусный чай мне не светил, и я усилием воли вернула себя к кофейному настроению, успокаивая тем, что через какое-то время Сашка «отойдёт» и, чтобы самому успокоиться, начнёт свою «чайную церемонию».

      Так что я с интересом – как мне показалось даже, с каким-то азартом, чуть ли не «охотничьим» – накинулась на те три тонюсенькие папочки уголовных дел, только что расписанных мне. Поясню… Всего дел имелось четыре, из четырёх разный райотделов – первое мне дали ещё в пятницу, из Центрального РОВД. И как дали мне его утром, так я весь день и поверить не могла – ну, счастью – не счастью, – но самому предмету того, что мне перепало. Дело было о похищении медалей – государственных наград СССР. Суть была в чём… Жил-был в нашем городе один дедушка – дважды Герой Социалистического Труда СССР, знатный в своё время шахтёр. Ну, он и сейчас живёт – дай бог ему здоровья. Ему даже в городе памятник при жизни поставили, как раз, как дважды Герою этого самого труда. Ну, ещё в советское время – памятник. Так вот, приходит к нему домой буквально в конце прошлого года такой мальчик-одуванчик: представляется студентом, показывает билет студенческий какой-то, говорит, что, мол, пишет курсовую работу про известных наших горожан, которые были в своё время награждены высшими государственными наградами. У нас это в основном… передовики производства всякие, так как город промышленный. И просит рассказать биографию свою: чем, когда, за что был награждён. Наш дедушка – не будь дураком – спрашивает: откуда, мол, ты, соколик, про меня знаешь. Тот ссылается на дедушкиного приятеля – председателя городского Совета ветеранов. Дедушка – Иван Егорович его зовут – сразу перезванивает этому приятелю, тот подтверждает – да, приходил мальчик, вежливый такой, положительный весь, спрашивал про ветеранов – работу в институте пишет. Вот он и дал ему адрес и Ивана Егоровича, и других орденоносцев. Иван Егорович тогда мальчику всё по порядку и с удовольствием рассказал про свои трудовые подвиги. Тот в тетрадку свою всё конспективно записал, детали кое-какие уточнил и напоследок попросил разрешения сфотографировать награды Ивана Егоровича, который, конечно, согласился. Достал из шкафа