Книга мудрости сибирской целительницы. Наталья Степанова

Может быть, дело в том, что я очень, очень устал.

      Но вдруг мне показалось, что из зеркала на меня смотрит кто-то другой. Не я. И какое-то странное состояние у меня было – не то сон, не то явь. Сама зеркальная гладь вдруг стала похожа на озеро в ветреную погоду – рябь какая-то по поверхности пошла. Мысли стали медленными как глубоководные рыбы.

      И вдруг к своему ужасу я увидел в зеркале мамино лицо! Сердце от страха сделало кульбит. Моя мертвая мать смотрела на меня с ласковой улыбкой. Это совершенно точно была она! Только вот глаза у нее были странные – пустые, как будто бы белесой дымкой подернутые. Неприятные глаза.

      Страх развеялся, уступив место радости! Только что я едва не плакал о разлуке, и вот мама передо мною, точно живая. Так мы какое-то время смотрели друг на друга.

      Следующим вечером я опять отправился в мамину комнату. И все повторилось.

      Видимо, мама нарочно заговорила зеркало. Я вспомнил ее слова о том, что она строит мост. Не знаю, зачем она это сделала. То ли волновалась за то, как ее любимые справятся с жизненными невзгодами без ее участия. То ли просто горько ей было покидать наш мир. Моя мама всегда очень любила жизнь.

      В конце концов эти свидания стали почти ежедневными. Я подсел на них как алкоголик на водку. Моя жена даже решила, что у меня появилась другая женщина – все не могла понять, почему каждый вечер я задерживаюсь на работе, что-то сочиняю ей, вру. А мне было стыдно признаться, что на самом деле я спешу в бывшую мамину квартиру. И «другая женщина» – покойница.

      И вроде бы, все хорошо. Смерть нас не разлучила. Только вот спустя какое-то время я начал замечать, что как будто бы постепенно теряю силы. Мне стало тяжело просыпаться по утрам. Совсем забросил рыбалку и спорт. Ничего не хотелось – только лежать в кровати и смотреть в потолок. Вот я и подумал, что наверное, это не очень правильно – когда покойник не идет дальше своей дорогой, а остается среди живых. Мне будет очень больно проститься с мамой насовсем и больше никогда не увидеть в заговоренном зеркале ее лица, но, кажется, я к этому готов».

      А вот и второе письмо. «Похоронила я своего мужа и сильно по нему тосковала. Целовала его фотографии, плакала, звала все время. Вот, видно, и дозвалась: стал он ко мне похаживать. Придет, сядет у дверей и смотрит. Знаете, что самое интересное: в такие моменты я не чувствую ни страха, ни радости. Сидим, молча друг на друга смотрим, а потом он встает и уходит. Так было первые три дня. Никому я об этом не рассказывала, да и рассказывать некому.

      Дети живут в другом городе, из родни уже никого не осталось, все уже прибрались, да и сама я уже старой стала. Всю свою жизнь я проработала учителем. В те годы все с религией боролись, и я сама на уроках внушала детям, что нет ни Бога, ни потустороннего мира, а теперь вот, видно, Господь решил меня проучить. Только Вы не думайте, пожалуйста, что я сошла с ума. Я до сих пор интересуюсь политикой, в газете печатают мои кроссворды. Поверьте мне, мой муж до сих пор меня навещает. Первые три дня он сидел на табуретке у входа. Потом я с ним заговорила: “Проходи, если