Школа сибирского чародейства и волшебства. Наталья Степанова

там находился, словно и взаправду смотрел на меня, словно он пытался что-то мне сказать. От неожиданности я даже засмущалась, глаза опустила и шаг ускорила. И, только отойдя метров на сто, остановилась и виски ладонями потерла. Наваждение какое-то. Я решила вернуться. Что же мне его стесняться, мертвый же он!

      Когда к могиле подошла, сердце мое так заколотилось, что даже страшно стало. Ноги подкосились, и я опустилась на шаткую металлическую скамеечку возле могилы Игоря. И снова мне показалось, что он смотрит на меня и как будто бы даже улыбается. Не знаю, сколько я там просидела, просто в глаза ему глядя. Домой возвратилась взволнованная. Мама даже заметила, что со мною что-то не так. Почуяла сердце материнское, в чем источник этого настроения.

      – Уж не влюбилась ли ты? – не веря счастью своему, спросила она.

      И я пролепетала:

      – Кажется, и правда влюбилась.

      В тот вечер у меня температура поднялась. Все уснуть не могла, в кровати ворочалась, маялась. Ненадолго в сон окунулась, да тут же его, Игоря, и увидала. Стоял рядом со мною, светился весь от счастья. За руку меня взял, а руки-то у него прохладными были. Но глаза живые, и улыбка теплая.

      – Знал я, что ты меня однажды найдешь, – сказал мне он, – Много лет тебя ждал.

      – Ты ведь умер, – только и смогла пробормотать я.

      – Сама видишь, что я с тобой. Это трудно понять. Ты не бойся меня, не причиню я тебе вреда. Если ты захочешь, никогда тебя не брошу и в обиду тебя никому не дам.

      Таким красивым он был, таким светом его глаза лучились, но самое главное – рядом с ним возникало ощущение такого родства… Знаете, когда даже молчание совместное становится осмысленным. Когда ты молчишь не просто так, а о чем-то важном. Вот такие чувства у меня возникли. Родная душа.

      Проснулась я счастливой. Мама правда за меня перепугалась – оказывается, я вертелась и вскрикивала всю ночь.

      Утром я соврала, что мне надо по делам, а сама на кладбище побежала. Как дура еще и нарядилась, хотя разве для мертвецов могут быть важны наряды живых? Но я надела свою единственное выходное платье, еще и волосы завила. По дороге купила цветов.

      Провела на могиле его целый день.

      Меня саму и радовало, и пугало это чувство. Радовало – потому что я наконец смогла испытать весь спектр эмоций, о которых писали авторы моих любимых книг. Пугало – потому что речь все-таки шла о мертвеце.

      Каждую свободную минуту я проводила на могиле Игоря. Своими руками навела там порядок. Я с детства рукодельная была. И забор поправила да подкрасила. Лавочку заменила на деревянную, уютную. Цветочки посадила. Отмыла памятник.

      Однажды – должно быть, уже месяца три прошло с тех пор, как я случайно наткнулась на могилу любимого, – ко мне у кладбищенских ворот женщина подошла. Ровесница матери моей. Она сказала, что ей сторож доложил, что я на могилу брата ее все время хожу. В гости меня позвала и там странные вещи рассказала. Женщина рассказала, что, когда Игорь жив был, они были очень близки. Она совсем