Я вернусь, когда меня не станет. Лариса Соболева

в свои руки, деду дал отдохнуть от дел и пожить подольше. А ведь ни черта не умел, но хотел, очень хотел. Дед помер шесть лет тому назад, одна бабка осталась и… жена, которая где-то шляется, а не с мужем живет, детей рожает и растит. Ну, сама знаешь, он стоящий мужик.

      О боже, сколько раз она слышала эту историю! Правда, сводничеством дед Тема не занимался до сегодняшнего дня, Ирина, улыбнувшись, напомнила ему:

      – Вообще-то у меня, как выяснилось, тоже муж есть.

      – Да? И где он? Где, где? Что-то не вижу. И почему ты при живом муже очутилась в холодной воде с простреленным плечом? Не помнишь?.. Часть вспомнила, а часть нет? Так я тебя введу в курс дела: раз тебя заменила другая, она, стало быть, и устранила тебя. Но мне вот сильно интересно… – Он назидательно поднял вверх указательный палец. – Как твой муж не понял, что в кровать ложится с чужой бабой, а? Не думала об этом? А ты подумай. Но сначала иди и отбей Гошку, уж он точно отличит чужую бабу от своей, к тому ж отбиться будет рад, насколько я понимаю в нашей мужской породе. Ступай.

      Ирина забралась в салон внедорожника, стряхнула зонт и, сложив его, поставила у ног, чтобы вода стекала на пол.

      – Что так долго? – спросил Георгий, трогая джип с места.

      – Дед Тема указания давал, он же у нас командир.

      Только на уме у нее сейчас не указания деда, а совсем другое…

      3

      Не бывает ничего тайного, о чем не узнают другие

      Стыдно признаться даже себе, но внутри Виктории все пело – каждая клеточка, даже кровь отзывалась на состояние, походившее на азбучную радость. А что вызвало радость? Соперница! Она мертва. Неважно – как умерла, главное, ее нет. Соперница, привязавшая ЕГО своей никчемностью, глупостью, пошлостью, эпатажем, перестала быть препятствием. Безусловно, Вика понимала: это так негуманно с ее стороны – ощущать счастье и радость на фоне смерти! Да как заставить мозг и сердце думать иначе?

      Чего греха таить, не раз Виктория тайком оплакивала свою долю – любить человека, который из-за дурацкой ответственности и излишнего чистоплюйства не бросал свою ненормальную жену, терпел ее выходки и не раз находился в центре позорища из-за нее. Но теперь Даниил свободен и…

      И тут голову снова охватывал огонь вины, потому что нехорошо беду оборачивать в свою пользу. Когда эти мысли, сменяя друг друга, простреливали мозг, Вика физически задыхалась от нехватки кислорода и жара в теле. Видимо, ее состояние становилось заметным, во всяком случае коллега Нонна, подойдя к ней и склонившись, прошептала на ухо:

      – Что с тобой? Ты вся пылаешь, красная, будто тебя сварили.

      – Я? – вскинулась та. – Просто… жарко…

      – От счастья? – скептически произнесла Нонна.

      – От какого счастья? – вытаращила глаза Вика, повернувшись к ней.

      – Идем-ка, дорогая, кофейку хлебнем.

      Как под гипнозом, Вика поднялась с места, не спуская настороженных глаз с Нонны, и последовала за ней с неоправданной обреченностью. А, собственно, что произошло? Что ее насторожило, если не напугало? Все