Илья из муромских лесов. Былина. Борис Алексеевич Ефремов

ке.

      Светел ум у Ильи, здравы речи его громовые,

      Да не может он встать – руки, ноги его, как чужие.

      Горько мыслит Илья, лишь в избушке один остаётся:

      «Ах ты, печь моя, печь, видно век так прожить нам придётся.

      Ой вы, мать да отец, ничегошеньки вам не осталось,

      Как в работе стареть, поджидая печальную старость».

      * * *

      Так горюет Илья. Так, горюя, глядит он в окошко.

      А в окошке видна – от скрипучей калитки дорожка.

      А дорожкой идут перехожие старцы седые,

      А в руках узелки да кленовые палки витые.

      «Здравствуй, отрок Илья! – тихо молвит один из прохожих. –

      Ты приветь нас, сынок, много видевших странников Божьих.

      Напои нас, Илья, ключевою водою студёной.

      Дай молитву прочесть в светлой горнице перед иконой».

      Отвечает Илья: «Я бы рад напоить вас водою,

      Да не волен я встать. Сам не знаю, как сладить с бедою.

      Заходите, отцы. Помолитесь. Уста освежите.

      Да о жизни своей, да о былях Руси расскажите».

      * * *

      «Ой ты, отрок Илья! Были русской земли непростые.

      Плачут травы росой, стонут в поле колосья литые.

      Как от чудских земель аж до самого южного моря,

      Словно брага в бадье, расходилось кипучее горе.

      Словно стая ворон, по Руси разлетелись напасти,

      Раздирая её на большие и малые части.

      Словно лютые псы, разбранились князья и княжата.

      Вот и плачет трава. Вот и хлебная нива не сжата.

      А больнее всего, что – твердыня и русская слава –

      Разошлась, разбрелась богатырская наша застава.

      Знатным родом своим стал Алёша Попович гордиться:

      Мол, Добрыня Никитич в подмётки ему не годится.

      А Добрыня со зла обозвал оратаем Микулу,

      А Микула сказал, что Добрыня похож на акулу,

      Что ему лишь бы есть во Владимирской гридне высокой,

      И что совесть его заросла, как болото, осокой.

      Так вот, отрок Илья. Вот такие печальные были.

      Не с того ли враги снова Русь, словно мёд, полюбили?

      Не с того ли притих, приуныл славный город Чернигов

      В окруженье орды – звона сабель, и всхрапов, и вскриков?

      Не с того ли в лесах, что под Киевом-градом, не чисто –

      Как трава, дерева полегли от разбойного свиста?

      Не с того ли опять копит тёмную силушку Каин,

      Жадным взглядом косит, гулко ходит вдоль наших окраин?»

      * * *

      Хмуро смотрит Илья. Тяжелеет в душе его камень.

      Горько молвит Илья: «Кабы только владеть мне руками.

      Кабы только мне встать на свои непослушные ноги,

      Обошёл бы я Русь – все леса, и поля, и дороги.

      Я бы шёл день и ночь – только б утром росою умылся.

      Где копьём, где мечом я бы с чёрною силой сразился.

      Либо взял перевес над поганой чванливою темью,

      Либо сгинул в бою за родную за русскую землю».

      * * *

      «Ой ты, отрок Илья! – тихо молвит один из прохожих. –

      Сгинуть в этом бою ни тебе, ни другому не гоже.

      Ты в бою победи, коли ты не виновный, а правый,

      И с победой вернись, с долгожданной, утерянной славой.

      А скажи нам, Илья… Если враг поведёт разговоры

      Про богатства свои – золотые и прочие горы,

      Не слепит ли тебя золотая казна супостата?»

      Отвечает Илья: «А к чему мне, крестьянину, злато?»

      «А скажи нам, Илья… – говорит ему странник убогий, –

      Не забудешь ли ты о друзьях, о народе, о боге,

      Если слава твоя восшумит, словно в бурю дубрава?»

      Отвечает Илья: «А к чему мне, крестьянину, слава?»

      «А скажи-ка, Илья… Если всё же по воле народа

      Воеводой тебя изберут: дескать, правь, воевода! –

      Согласишься иль нет? Дать согласие можешь ты смело…»

      Отвечает Илья: «Откажусь. Не люблю это дело».

      «А скажи-ка, Илья… Если в хлипкую слякоть старуха,

      В лужу свалится вдруг и заплачет, заохает глухо, –

      Так сумеешь ли ты от души посмеяться над нею?»

      Отвечает Илья: «Нет, святые отцы. Не сумею».

      * * *

      Умолкает старик. Сотоварищей взглядом обводит.

      Тайной мысли своей в их глазах одобренье находит.

      Развязав