Кровавый дар. Алена Воронина

ование, но на последнем вздохе своем я прошепчу: «Спасибо»

      Глава 1

      Делопроизводитель Янина Стиантон

      В то лето сияющий белый шар в небе усиленно трудился, дабы «пропечь и подрумянить» толстый, слоеный пирог, с которым только и можно сравнить город Адрас.

      Столица нашей славной Империи веками покорявшая гору Тир и ныне расположившаяся на ней с размахом победителя, поражала путешественников масштабом и красотой, а Лунное море, омывавшее город с юга, востока и запада, довершало картину, обрамляя Жемчужину Юга подобно россыпи сапфиров в дорогом украшении.

      Город был прекрасен. Словно вычищенная скорлупка, сиял он белыми домиками, дворцами и площадями, тысячами лестниц, арок, мостов, манил прохладой парков, уютом сквериков и террас. А венчал все это великолепие огромный белый замок, словно сошедший со страниц детской сказки – резиденция Императора, построенная почти четыре века назад.

      Однако, самый жаркий летний месяц – травис тяжко давался даже нашему чудесному городу. Камень мостовых нагревался так, что на нем впору было печь пироги, горячий воздух дрожал, делая мир зыбким и расплывчатым. Улицы вымерли: люди, составляющие основную массу населения или сидели по домам с мокрыми повязками на головах или сбежали с семьями от нестерпимого жара к морю, а те, кто мог, держались поближе к магам.

      Путь от дома до работы в такую жару был не из легких, к тому же изрядной помехой оказалась длинная форменная юбка. Мешала и груда папок, прихваченных из дома, и завершающий штрих – сотни ступеней. Вкупе все это лишало надежды добраться живой и не поджариться.

      Но, будучи человеком упертым и ответственным, я доплелась, а, точнее, сделав последний рывок, ворвалась в здание Мэрии на полном ходу. Пришлось развить приличную скорость, чтобы побыстрее пересечь залитую солнцем площадь Вознесения, на коей и красовался наш казенный дом – здание длиною в целый квартал. И хоть украшений оно было лишено, пышность дворцу придавал облицовывавший его белый мрамор, ослеплявший в такую погоду своим блеском, похлеще снега в горах.

      Мой приход не остался незамеченным: затормозить вовремя, да еще с такой ношей, я не успела и сбила с ног курьера. Бедняга с круглыми глазами выполз из мавзолея, сотворенного моими папками, и, даже не удосужившись помочь виновнику инцидента, быстренько ретировался. Я же, пробубнив себе под нос традиционную фразу всех столичных (да и не только) старушек о некультурных молодых людях и подобрав с пола бумаги, направилась в свой кабинет, кивнув стражу-учетчику при входе, тот вместо приветствия с выражением страдания на лице промокнул огромный лоб салфеткой и жалобно закатил глаза.

      Золоченая табличка над его моей дверью гласила: «Янина Стиантон, посмертный делопроизводитель». На древнем общем языке мое имя означает «живая». Забавно, если учитывать, что моя профессия связана с выдачей сертификатов на имущество почивших граждан – служащих Дворца и жителей города Адраса. Надо заметить, что знакомые частенько подтрунивали над этим, на их взгляд, забавным «каламбуром».

      Сгрузив папки на стол (а там уже высилась приличных размеров стопка), я поспешила открыть окна. Духота стояла страшная. Места писарей пустовали: я отпустила девушек на отдых еще вчера, отправив записки. Один день перед выходными ничего не изменит с учетом полного отсутствия посетителей. Зато у меня есть время спокойно разобрать то, что «наворотил» Кисанодар, пока я была в отпуске. Дела после него пребывали в жутком хаосе, молодой мужчина, к сожалению, не страдал склонностью к порядку, что, кстати, большой минус в его профессии.

      Толстые папки сменялись худыми, перед глазами проносились десятки итогов жизни досточтимых адрасцев: кто-то из них был рад небольшой дружной семье, кто-то плодил детей на стороне, кто-то ежегодно обзаводился новым супругом или супругой. У кого-то были особняки и доходные дома, у кого-то квартирка над магазинчиком, а у кого-то долги и ничего более. И ведь каждый наверняка мог сказать многое в свое оправдание.

      Одна из папок «высунула» красный кожаный язычок – закладочку, так писари для меня помечали странные дела.

      Хм… Интересно.

      На первый взгляд все в порядке: с ходатайством обратился секретарь делопроизводителя Императорского Дворца – это стандартная процедура, если у служащего Резиденции есть имущество, но нет наследников. В таких случаях все получает Дворец, однако для этого необходима своя бумажка с печатью.

      Так! Имя покойного…

      Я резко подалась вперед, задев пустую чашечку, стоявшую на самом краю стола, и та, встретившись с полом, разлетелась на мелкие осколки, забрызгав юбку и туфли сливовым соком.

      Покойный – Салис Дайвокари, бывший секретарь делопроизводителя Императорского Дворца.

      Боги, он же был на год моложе меня!

      Улыбчивый, голубоглазый блондин приносил вместе с документами и коробкой шоколадных конфет кучу положительных эмоций.

      Я его видела всего-то полгода назад!

      Погодите-ка!

      У Салиса ведь была семья!