Бедные дворяне. А.А. Потехин

не жалей ты, пожалуйста, никогда… только, чтобы было все… Брось ты эту бережливость, ради Христа…

      – Кто же станет беречь-то, Яков Петрович, и то все тащат… – проговорила Марфа даже с сердцем…

      – Ну, ступай… С тобой не столкуешь…

      – По мне, как угодно: я, пожалуй, не стану беречь, так кто же дом-то соблюдет… На кого понадеяться-то можно?…

      – Ну, ну… Поди, посылай же только поскорее…

      Марфа вышла, бормоча что-то про себя. На добродушном лице ее выражалось оскорбление. Комков смеялся, смотря вслед ей.

      – Ах, Марфа, смешная старуха! – проговорил он добродушно, повертываясь и укладываясь на диване попокойнее. – А дорого бы, кажется, дал за хорошую экономку! Не знаешь ли, Осташков, где хорошей экономки?

      – Не знаю, батюшка… Вот бы вам тещеньку мою, только что не пойдет разве, а та уж двадцать лет при ключах ходила в барском доме. Разве прикажите поговорить: может, и пойдет?…

      – Нет, братец, ведь это я так только сказал… Мне со своей Марфой не расстаться… Она только одна и бережет меня, другая на ее месте кругом бы меня обворовала… Правда, она тиха, бестолкова, нераспорядительна, за то она никогда ни на кого с жалобами ко мне не ходит; ссор я никаких не слышу, а если бы у меня завелась какая экономка строгая да взыскательная, да стала бы с людьми ссориться, да ко мне жаловаться ходить… я бы просто с ума сошел либо из дома совсем убежал… Ну а теперь по крайней мере все тихо и меня ни в чем не беспокоят, а мне это дороже всего… Эх-ма…

      – Добродетель-то ваша велика! – проговорил Никеша, стараясь подражать Прасковье Федоровне и робея при мысли: так ли и кстати ли он сказал эту новую для него фразу.

      – Нет, брат, не добродетель, а лень велика… Мне бы только спалось да елось – вот вся моя добродетель… А заняться ничем не хочется, да и не стоит, и не для кого… Детей у меня нет… Есть, правда, ну да тем не много нужно… А вот что разве, Осташков, – промолвил Комков с улыбкою, поворачиваясь на другой бок и покряхтывая, – посватай-ка ты мне невесту…

      – Знати-то у меня мало, благодетель, а будет побольше знати – не забуду я этого вашего слова… Постараюсь…

      – Вот, брат, постарайся: жени меня… Век буду благодарить; только чтобы мне самому не ездить высматривать невесту, а она сама бы пришла ко мне показаться…

      – Слушаю! – отвечал Осташков серьезно: ему казалось, что всякое желание богатых господ удобоисполнимо… – Ну а как которая не пойдет? – спросил он, подумавши.

      – Ну, на такой и не женюсь! – отвечал Комков со смехом. – А вот слушай, Осташков: у меня триста душ, даю тебе честное слово, что отдам тебе пятьдесят, если ты мне сосватаешь такую невесту… Слышишь?…

      – Слышу-с…

      – Только смотри, чтобы благородная была, из хорошего семейства…

      – Понимаю, благодетель…

      – Ей-богу, дам пятьдесят душ… Вот помни это…

      – И неужели пожалуете?

      – Честное тебе дворянское слово даю: только жени меня, тотчас запишу на тебя 50 душ…

      «Вот бы хорошо-то, – думал Никеша с замирающим сердцем. Надо с маменькой поговорить…»

      – Буду стараться, благодетель! – сказал он вслух.

      – Вот