Попытка возврата: Попытка возврата. Всё зависит от нас. По эту сторону фронта. Основная миссия. Владислав Конюшевский

я и старшина, как сидящие в кабине, напялили на себя комбезы немецких жмуриков, которых позже скинули в большой овраг, проходящий метрах в ста от дороги.

      А уже под утро наконец повезло. В серой предрассветной мгле увидели легковушку, сворачивающую с большой дороги на наш проселок. Без затей ее подрезал, выскочил из кабины, ругаясь по-немецки, и подбежал к водительской дверце. Шофер, похоже, обалдел от такого нахальства – мало того, что я нарушил ПДД, еще и ругаюсь, поэтому даже не брыкался, когда рывком вытряхнул его на дорогу. А в салоне «Опеля» было лепо… Рядом с водилой сидел оберштурмфюрер. Старший лейтенант по-нашему. А на заднем сиденье, в жопу пьяные, полулежали гауптман и толстый мужик в летной форме, звания которого было не разглядеть. Эсэсман тоже трезвостью не отличался. Вообще, из нутра машины разило, как из винной бочки. Бакулин со своей стороны выдернул обера, даже раненая рука ему не помешала, а я, свернув головенку шоферу и открыв заднюю дверцу, в два замаха погрузил алкашей в нездоровый сон. Игорь то же самое проделал со своим. Потом закинули живых в кузов, а водилу в легковушку, за руль которой уселся Кубенко. Он единственный, кроме меня, мог управлять машиной, и наша мелкая колонна, уже не особо разбирая дороги, взяла курс строго на север. Когда совсем рассвело, нашли во чистом поле замечательный овраг. Дорог рядом не было, поэтому, подыскав подходящий съезд, загнали в него машины и, по возможности закидав их чахлыми кустами, остановились на дневку.

      После обеда, когда языки очухались и протрезвели, начал потрошить пленных. Эсэсман оказался из какого-то охранного подразделения – замом ротного. Мелкий гауптман – танкистом, аж из Африки. А вот толстый мужик-майор был начальником штаба того самого летного полка, который очень хорошо смог замаскироваться. Вот и повезло наконец, а то я начал уже сомневаться. Привык, понимаешь, что у меня здесь все с полпинка получается, расслабился и поэтому вчерашний и позавчерашний облом все-таки сильно выбил из колеи.

      Проскочив в допросе пленных по верхам, начал заниматься ими всерьез. Первым был эсэсовец. Колол его жестко. Очень жестко. Аж самого воротило. С одной стороны, ну что такого особенного может знать обычный ротный или, в данном случае, его зам? Даже если и принадлежит к элитным войскам. А с другой стороны, мне надо было произвести впечатление на летного майора. Уж он-то многое знает. Или видел. Или слышал, поэтому сильно портить его шкурку было не с руки. Оставался еще танкист – но он какой-то совсем мутный. Говорит, что из Африки в отпуск к брату-летчику сюда приехал. Тоже мне, нашел Гавайи, отпускник хренов. В общем, когда я только начал потрошить оберштурмбанфюрера, он еще огрызался и пытался гордо молчать. Ну, и ругался, само собой. Только через десять минут эсэсман уже визжал и кололся. Как я и предполагал, знал он немного, но и это было неплохо. Во всяком случае, о подходе к немцам тяжелого артдивизиона и почти целой пехотной дивизии из резерва нашим было неизвестно. А потом еще немного надавил на черного, и он кончился. Задергался