Попытка возврата: Попытка возврата. Всё зависит от нас. По эту сторону фронта. Основная миссия. Владислав Конюшевский

немцы не добили, – это гораздо серьезнее. Это говорит о глубоко законспирированном враге, который не мог сдержать свою звериную радость при виде того, что его хозяева сделали с героическим командиром, – я жестом указал на офигевшего Селиванова, – и поэтому выдал себя. Вы понимаете, о чем я говорю?

      Во как загнул. Аж сам собой загордился – чесал как по писаному. Капитан же меня еще как понимал. Мужик он, судя по всему, был не глупый и всю подоплеку дела просек. Но, видно, и у него подобные гады как кость в горле были, поэтому кэп такое начинание всячески поддержал. С другой стороны, еще бы… не часто, наверное, ему с порученцами вождя общаться приходилось. Взяв у нас с лейтенантом координаты, менты убыли, уволакивая пахучего начальника. Я тем временем повернулся к его заму, который глядя на всю эту картину, стоял ни жив ни мертв.

      – Надеюсь, ты – не пособник врага?

      – Н-н-нет!

      Зам так начал мотать головой, я даже заопасался, что она оторвется.

      – Ну тогда ты, наверное, все понял?

      – Да!

      На этот раз зам поразил скоростью и частотой кивания.

      – Ну и когда?

      – Через три дня. Максимум через четыре товарищ командир въедет в свою бывшую квартиру.

      – Ну вот и добре… И смотри, людей, что сейчас там живут, на улицу выкинуть не вздумайте – проверю!

      Положив руку ему на плечо и ласково глядя в глаза, проникновенно добавил:

      – Не подведи меня, дружок.

      Зам опять начал свои устрашающие манипуляции с головой, и я, слегка его оттолкнув, повернулся к Игорю.

      – Ну что, лейтенант, пошли. Через четыре дня за ордером зайдем и все. Кончились твои мытарства.

      Полностью охреневший от происшедшего Селиванов отлепился от стенки, и мы пошли к выходу…

      М-да… лейтенант проникся – по самое не могу. Тетя Надя после его рассказа тоже. Только поглядывать на меня стала с опаской. Но в процессе повторного чаепития постарался ее убедить в своей белой пушистости по отношению к нормальным людям. Вроде получилось. На следующий день мне привезли мебель. Шкаф, кровать, стулья и прочую посуду. Все было с номерками и цифрами. Блин, прям как в казарме. Критически оглядев привезенное, решил, что полной и добротной халявы все-таки не бывает. Ну да ничего – после войны обновлюсь, а сейчас и это сойдет. К вечеру же случился прикол. Даже без особого удивления обнаружил, что у меня начали отрастать выбитые в плену зубы. Причем все три сразу. То-то я думал – чего это десна набухла и чешется. Еще опасался, что зараза какая-то попала в ранку. Все оказалось проще. Весь вечер щупал появившиеся кончики зубов, до тех пор, пока язык не начало саднить, только тогда успокоился.

      А еще через день был банкет по случаю награждения. С плясками и свистоплясками. В смысле не только выпить-закусить, но присутствовала еще и культурная программа. Сначала выступили джигиты – в черкесках и с кинжалами. Потом было что-то русское народное. Потом, по заказу одного из награжденных генералов (а нас таких, свежепредставленных,