Попытка возврата: Попытка возврата. Всё зависит от нас. По эту сторону фронта. Основная миссия. Владислав Конюшевский

под Москвой будет.

      Пока я говорил, у Сухова белели глаза и раздувались ноздри. Потом он, наклонившись ко мне, прошипел:

      – Да ты – провокатор! Немецкая шавка, падла!

      – Ну и к чему эти слюни?

      Я как сидел, так и продолжал сидеть, только прищурил глаза от попадавшего в них дыма.

      – Сейчас эта шавка пойдет и поднимет на воздух склад боеприпасов. И фрицев положит, сколько сможет. И вернется, чтобы дальше их класть по мере сил. И людей при этом терять не будет впустую. Вопрос только – ты со мной? Или уйдешь туда – к нашим? И угробишь всех своих ребят, затыкая очередную дыру винтовками против танков? Чтоб ты знал – из списочного состава пограничников, начавших войну, к концу ее по предварительным, но, как сейчас уже видно, реальным расчетам, останется не более одного процента.

      Андрей во время моего монолога слегка остыл и, тоже закурив, спросил:

      – Пугаешь? Да хоть никого бы не осталось, но долг свой мы выполнять должны.

      Потом помолчав, все-таки поинтересовался, с кривой улыбкой:

      – А что там дальше твой аналитический ум говорит? Раздолбаем мы немца, или как?

      Вроде безразлично поинтересовался, но я-то видел, как он напрягся в ожидании ответа, даже рука с сигаретой подрагивать начала.

      Ну, хорошие новости и говорить приятно. Я улыбнулся во весь рот и сказал:

      – Не боись, командир! Само собой. Умные люди эту войну предсказывали. Другой вопрос, что их никто не слушал. Но анализ ситуации делался. По этому анализу, года через три наши водку в Берлине пить будут.

      Сухова слегка отпустило. Видно, упоминание об умных людях вселило надежду. Можно понять мужика – первый день и такая встряска. Шок от начала войны. Да плюс еще и все предвоенные расчеты к черту летят. Ни помощи от командования, ни поддержки. Все как в воду канули. Поэтому он не возмутился сроками войны, а только выдохнул:

      – Так долго? Три года?

      – А ты думал что – за месяц Германию победить? Сам видишь, как немцы воюют. И как наши – тоже. А ведь это только начало. И когда я говорю про винтовки против танков, то не преувеличиваю. Сейчас попадешь к своим, и сунут тебя прорыв затыкать, с тем, что есть. Или думаешь, артиллерию дадут? Так вон она артиллерия наша – фрицами охраняется. Или может, хоть один самолет со звездами сегодня видел? Они сейчас на аэродромах, уже даже не горят – догорели.

      Старлей мрачно смотрел в землю, ничего не говоря, и я продолжил:

      – А вот если немцам по копчику ударить, им очень больно покажется. Здесь, по тылам, мы такого наворотим – дивизия не сделает. А я ребят твоих обучу, насколько смогу. Давай командир – решайся!

      М-да… Загрузил я его по полной. Он только буркнул, мол, там видно будет, и решил сменить тему, поинтересовавшись, когда собираюсь выходить.

      – Да вот как стемнеет, так и двинем. А сейчас отдохнуть не мешало бы, перед делом.

      Я поднялся, отряхнулся и пошел к маленькой поляне, где собрались все наши.

* * *

      Нет, ну борзота полная! Они бы еще свечками объект